В оперативно-тактической подготовке делался упор на вопросы управления войсками. От слушателей курсов требовалось, чтобы они, выступая в роли общевойсковых командиров, могли не только принимать правильные решения, но и ставить задачи частям различных родов войск, организовывать между ними взаимодействие и контролировать выполнение своего решения. Шапошников значительно изменил ход проведения практических занятий. До него в процессе обучения доминировали групповые упражнения. Он же ввел военные игры на карте. Руководил ими, как правило, сам и был убежден, что именно игры лучше всего развивают оперативное мышление.

Особо подчеркивал он важность правильной деятельности штабов во всех видах боя. Надо сказать, что в то время бытовало мнение о второстепенной роли штабов. Грешили этим и слушатели. Услышав как-то на занятии, что один из слушателей назвал штаб канцелярией, Борис Михайлович возмутился.

— Штабник не есть какой-то неполноценный военный с пером за ухом, способный лишь записывать указания начальства, — страстно заговорил он. — Это, если хотите, военный мыслитель и военачальник в одном лице. Только при помощи штаба можно дельно руководить войсками. Тот же начальник, который захочет одновременно скакать в кавалерийском строю, руководить огнем артиллерии и регулировать движение обоза, будет фактически отсутствовать в своем соединении, потеряет управление, и бой пойдет самотеком. Никакая отвага и никакое превосходство в силах не могут возместить недостаток знаний и умения...

Потом практически на каждом занятии Борис Михайлович повторял эту мысль, и слушатели сами на военных играх убеждались, насколько важна в боевых условиях четкая работа штаба.

Ватутину, как штабному работнику, были особенно близки мысли начальника академии. И не только мысли. Он был один из немногих слушателей, кто с удовольствием овладевал навыками быстрой и правильной отработки боевых документов. Шапошников требовал, чтобы даже малейшие недостатки в оформлении карты устранялись немедленно, и буквально расцветал, видя идеально оформленную карту, донесение; он всячески поощрял слушателей, обладавших высокой штабной культурой. Ватутин постоянно оказывался в их числе. Неизменно сдержанный, скромный, внешне незаметный, он тем не менее выделялся своими знаниями даже среди безусловно способных однокурсников.

Несмотря на короткий срок обучения, слушатели академических курсов смогли значительно повысить уровень своей оперативно-тактической подготовки. Особую пользу им принесли постоянные контакты с видными военачальниками. На Николая Федоровича неизгладимое впечатление произвел почти трехчасовой доклад Тухачевского «Будущая война в свете выполнения нашей первой пятилетки». Как и все его работы, доклад подкупал оригинальностью мышления, глубоким научным предвидением. Ватутин впервые увидел на трибуне высокого, атлетически сложенного, красивого человека, услышал четкий, хорошо поставленный голос и залюбовался им. «В человеке все должно быть прекрасно», — вспомнил он чеховскую фразу, слушая докладчика.

Кратковременное пребывание в Москве Николай Федорович почти полностью посвятил учебе, очень скучал по семье, особенно по детям. Почти ежедневно он писал домой письма и столь же часто получал ответы. Татьяна Романовна с двумя малолетними детьми выбивалась из сил, а тут еще школьные занятия, которые не хотелось бросать. Учителя ходили к ней на дом, но вот математик почему-то перестал ходить, и она решила бросить учебу. Этого уж Николай Федорович допустить никак не мог. В одном из писем он пишет:

«Здравствуй, милая Танечка!

Сейчас получил от тебя письмо. Спешу ответить. Прежде всего о твоем несчастье, что у тебя нет учительницы. Постараюсь достать учебники. Теперь относительно процентов. Я не помню всего на память, ты посмотри все, что мы получили по заочному обучению. Там, кажется, правила есть. Я же тебе сообщаю следующее:

Процент — это одна сотая часть всякого числа. Например: у тебя 100 рублей. Одна сотая часть от 100 рублей будет 1 рубль. Так этот 1 рубль и есть 1% от 100 рублей...»

Самым подробным образом он описывает все математические правила, интересуется семейными делами и заботами. Таких писем было очень много. Рабфак на дому продолжал действовать. И все-таки Татьяне Романовне приходилось трудно. Дети болели. Особенно Ватутины беспокоились за младшего, Витю, у которого начал развиваться костный туберкулез. Николай Федорович очень переживал, стремился всей душой домой. Наконец подошел срок окончания курсов. Ватутин закончил их с отличными оценками, а в его выпускной характеристике Шапошников дописал: «По всем вопросам имеет свое самостоятельное суждение».

В дивизии Ватутина ждали с нетерпением: прибывала новая техника, проекты новых уставов, менялись штаты. Ватутин с увлечением взялся за работу, но, к огорчению командования дивизии да и самого Николая Федоровича, из Главного управления кадров пришло указание откомандировать его в распоряжение командующего Сибирским военным округом на должность начальника отдела штаба округа.

Назначение было с повышением, но Николай Федорович огорчился, хотя виду и не подал. Его беспокоило здоровье детей, особенно Вити, сибирский климат мог задержать выздоровление мальчика. А главное, удручало, что округ — внутренний, второй категории, до которого не докатилась революция в военном деле. Новая техника шла прежде всего в пограничные округа, да и уход с самостоятельной работы на сугубо штабную не мог не огорчить.

Но приказ для военного человека дело святое, и, быстро собрав нехитрый скарб, Ватутины убыли в Новосибирск. В дороге Николай Федорович успокоился окончательно, посчитав свое назначение во внутренний округ стремлением высшего командования укрепить все округа высококвалифицированными специалистами.

В штабе округа Ватутина встретили доброжелательно, и скоро, забыв свои сомнения, он включился в привычный ритм работы. Международная обстановка тем временем ухудшалась с каждым днем. В ночь на 3 октября 1935 года вероломно, без объявления войны, итальянские фашисты напали на Эфиопию. Западные страны и Лига Наций реагировали совершенно спокойно. А ведь война в Африке при растянутых коммуникациях и ограниченности собственных ресурсов была бы для Муссолини невозможной, если бы не попустительство западных демократий. Под давлением миролюбивых сил и прежде всего Советского Союза Лига Наций вынуждена была объявить Италию агрессором и вынести решение о применении к ней экономических санкций. Но выполнять эти решения страны Запада не спешили, а США, Германия, Австрия, Венгрия вообще отказались выполнять решение Лиги. Война бушевала, а на заседаниях так называемого мирового содружества даже не хотели слушать представителя Эфиопии.

Снисходительное отношение европейских стран к итальянской агрессии и итогам плебисцита в Саарской области убедило германское правительство в том, что настало время проверить прочность Версальского и Локарнского договоров. 7 марта 1936 года гитлеровские войска беспрепятственно, под восторженные крики обывателей, заняли Рейнскую демилитаризованную область и вышли на французскую границу. Париж, Лондон, Вашингтон хранили странное молчание, и Гитлер тут же заявил: «Дух Версальского договора уничтожен. В Европе должен возникнуть новый порядок». Летом 1936 года жертвой становится Испания. Вспыхнувший в стране франкистский мятеж быстро перерос в Гражданскую войну. Германия и Италия открыто выступили на стороне Франко. На Дальнем Востоке Япония практически полностью захватила Маньчжурию и вела успешные боевые действия в Среднем и Южном Китае. Фашистские государства перестали церемониться и в дипломатической сфере. 25 ноября 1936 года в Берлине был подписан антикоминтерновский пакт Германии и Японии, а спустя некоторое время заключен тройственный агрессивный союз Германии, Японии, Италии. Фашизм бросил вызов человечеству. И если на Западе еще питали на этот счет какие-то иллюзии, то Советский Союз не сомневался в намерениях фашистов и вынужден был готовиться к испытаниям.

В эти годы разработчики советской военной науки считали наиболее вероятным ведение длительной и трудной войны, ход которой во многом будет зависеть от ее начального периода. Тухачевский отмечал: «Первый период войны должен быть еще в мирное время правильно предвиден, еще в мирное время правильно оценен, и к нему нужно правильно подготовиться». Другой видный военачальник А.И. Егоров говорил, что «...противник, применяя скрытую мобилизацию, может быстро сосредоточить сильную армию из крупных мотомеханизированных, пехотных, авиадесантных частей, конных масс и боевой авиации и внезапно вторгнуться на чужую территорию. Военные действия сразу охватят пространство на глубину 400—600 километров и нанесут значительный урон коммуникациям, военным складам и базам, воздушным и морским силам. Таким образом противник способен уничтожить войска прикрытия, сорвать мобилизацию в пограничных районах, помешать развертыванию армии, занять важные в экономическом отношении районы...»

В ноябре 1935 года ЦИК и СНК СССР присвоили новые воинские звания большой группе видных военачальников. Маршалами Советского Союза стали В.К. Блюхер, С. М. Буденный, К.Е. Ворошилов, А.И. Егоров, М.Н. Тухачевский. Звания командарма 1 ранга удостоились И.П. Белов, С.С. Каменев, И.П. Уборевич, Б.М. Шапошников, И.Э. Якир; командарма 2 ранга — Я.И. Алкснис, И.И. Вацетис, И.Н. Дубовой, П.Е. Дыбенко, Н.Д. Каширин, A. И. Корк, М.К. Левандовский, А.И. Седякин, И.Ф. Федько, И.А. Халепский; флагмана флота 1 ранга — М.В. Викторов, B. М. Серов; флагмана флота 2 ранга — Л.М. Галлер, И.К. Кожанов.

В течение 1935—1936 годов был полностью переаттестован командный, политический и инженерно-технический руководящий состав армии и флота. Было увеличено денежное содержание комсостава. Армия отвечала на заботу народа высоким уровнем боевой подготовки. В 1935 году штаб РККА подготовил проект Наставления по ведению операций, который ликвидировал образовавшийся разрыв между оперативным искусством и тактикой. Основной упор делался на теорию глубокого боя (частей и соединений), операции (фронтовые и армейские масштабы). Все теоретические положения нашли быстрое применение в практике. Маневры 1935—1936 годов, на которых войска продемонстрировали высокую мобильность в наступлении и упорство в обороне, поразили не только политическое руководство страны, но и многих иностранных наблюдателей. На маневрах успешно действовали артиллерия и танки, авиация, инженерные войска и части химзащиты. Маневры изобиловали крупными сражениями танков. А выброска воздушного десанта просто потрясла присутствующих на маневрах военных атташе.

Заместитель начальника штаба французской армии генерал Луазо в 1935 году писал: «Я видел могучую, серьезную армию, весьма высокого качества и в техническом и в моральном отношении. Ее моральный уровень и физическое состояние достойны восхищения. Техника Красной Армии стоит на необычайно высоком уровне. В отношении танков я полагал бы правильным считать армию Советского Союза на первом месте. Парашютный десант большой воинской части, виденный мною под Киевом, я считаю фактом, не имеющим прецедента в мире. Наиболее характерным, конечно, является теснейшая и подлинно органическая связь армии с населением, любовь народа к красноармейцам, командирам. Подобного мощного, волнующего, прекрасного зрелища, я скажу откровенно, не видел в своей жизни».