— Я думаю передать завершение операции в руки Конева, а вам и Ватутину лучше сосредоточить внимание на внешнем фронте. Войска 1-го Украинского фронта, принимающие участие в окружении, мы передадим Коневу.
Предложение Верховного несколько обескуражило Жукова. Он попытался объяснить Сталину, что в сложившейся обстановке лучше ничего не менять. Для этого были веские основания. Противник находится в «котле», вся территория насквозь простреливается нашей артиллерией. Снабжение по воздушному мосту практически блокировано — авиация не допускает немецких «транспортников» к окруженцам. Поэтому за три-четыре дня можно управиться с уничтожением вражеской группировки. Тем более что главную роль в окружении сыграли войска Ватутина, которые и лучше действовали. Переподчинение же войск, считал Жуков, лишь затянет операцию.
— Ватутину и возглавляемым им войскам будет обидно не быть отмеченными за их ратные дела, — резюмировал Жуков.
Но Сталин не стал продолжать разговор, бросил трубку. Это было в его манере, особенно в раздраженном состоянии.
Через два часа из Москвы поступила директива Ставки ВГК № 220022 следующего содержания:
«Командующему 1-м Украинским фронтом Командующему 2-м Украинским фронтом Тов. Юрьеву[57]
Ввиду того, что для ликвидации корсуньской группировки противника необходимо объединить усилия всех войск, действующих с этой задачей, и поскольку большая часть этих войск принадлежит 2-му Украинскому фронту, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Возложить руководство всеми войсками, действующими против корсуньской группировки противника, на командующего 2-м Украинским фронтом с задачей в кратчайший срок уничтожить корсуньскую группировку немцев.
В соответствии с этим 27-ю армию в составе 180, 337, 202-й стрелковых дивизий, 54-го, 159-го укрепленных районов и всех имеющихся частей усиления передать с 24 часов 12.2.44 г. в оперативное подчинение командующего 2-м Украинским фронтом...
2. Тов. Юрьева освободить от наблюдения за ликвидацией корсуньской группировки немцев и возложить на него координацию действий войск 1-го и 2-го Украинских фронтов с задачей не допустить прорыва противника со стороны Лисянки и Звенигородки на соединение с корсуньской группировкой противника.
Исполнение донесите.
Ставка Верховного Главнокомандования.
И. Сталин
А. Антонов
12 февраля 1944 года».
Присланная директива вызвала недоумение у Николая Фёдоровича. Он тут же позвонил Жукову, полагая, что именно представитель Ставки стал инициатором этой перестановки. Не скрывая обиды, Ватутин прямо заявил Жукову:
— Товарищ маршал, кому-кому, а вам-то известно, что я, не смыкая глаз несколько суток подряд, напрягал все силы для осуществления Корсунь-Шевченковской операции. Почему же сейчас меня отстраняют и не дают довести эту операцию до конца? Я тоже патриот войск своего фронта и хочу, чтобы столица нашей Родины Москва отсалютовала бойцам 1-го Украинского фронта.
Жуков, как всегда, был краток:
— Николай Фёдорович, это приказ Верховного, а мы с вами солдаты, давайте безоговорочно выполнять приказ.
Ватутин, проглотив обиду, ответил по-уставному: