— Значит, вот как все на самом деле было? — Лесе казалось, что все происходящее — дурной сон. Сейчас она распахнет глаза и проснется.

Но сон не уходил. Ее начало трясти. В разгар жаркого летнего вечера, когда от духоты невозможно находиться на улице, ее била крупная дрожь.

— Олеся. — Миша шагнул к ней, протянул руки, но она отпрянула от него, как от прокаженного.

— Не прикасайся ко мне!

— А что ты хотела? — вспыхнул яростью он. — Чтобы после того, как мы тебя всю в крови и почти без сознания домой привезли, его хлебом-солью встречали?

— Вы не имели права суд над ним вершить…

— Имели, не имели! У нас здесь свои законы!

— По вам всем тюрьма плачет! А по тебе, Миша, особенно!

Леся с силой толкнула его в грудь и быстро зашагала к выходу. Тонкие шпильки громко отбивали дробь по начищенному мраморному полу, заглушая голоса музыкантов в банкетном зале.

Михаил схватил Инну за волосы, больно дернул. Прижал к стене.

— Сука! — со злостью выплюнул ей в лицо он. — Твое место на панели, а не в моем ресторане!

Брезгливо отбросил от себя и побежал следом за Олесей.

Он догнал ее уже на террасе. Схватил за плечи, резко развернул к себе.

— Леся, не уходи, — умоляюще заглянул в глаза цвета крепкого кофе.

— Ты подонок, Миша. Был всегда отморозком, им и останешься, — с презрением проговорила она. — Я думала, ты хоть немного исправился. Но нет… Люди не меняются, это точно. Что тогда, пять лет назад, лишил меня невинности и на песок бросил, как ненужную вещь, тут же открестившись от меня, что сейчас…

— На какой песок? О чем ты говоришь? — на миг замер Михаил.

— Ты даже не помнишь… Напоил шампанским, на пляж привез, похоть свою удовлетворил, а потом перед другом неудобно стало. «Не говори Игорю о том, что сейчас произошло…» Не помнишь, да? А я помню!

— Боже… — он вытер лицо рукой. От напряжения и духоты на лбу выступили капельки пота. — Я же не знал, что ты девственница… Ты вела себя совсем не как невинное юное создание!

— Теперь это все уже неважно… Я с Русланом свою жизнь, после того, как ты мне ее сломал, заново построить пыталась. Он меня доверять научил. Аты еще раз все переломал. Вставил свои пять копеек.

— Я же тебя защищал, Леся! — в отчаянии вскрикнул Миша. — Я лишь хотел, чтобы ты спокойно жила!