Леся все ждала. Здание университета опустело, зажглись первые фонари, а она все стояла на ступенях у главного входа. Как безумная, высматривала статную фигуру Руслана среди толпы. Искала глазами черный «ягуар». И счастье, такое короткое, постепенно сменялось отчаянием. Он не придет. Никогда за ней не придет.
Осознание того, что Руслана больше не будет рядом, словно подкосило. Медленно, как во сне, Леся спустилась по ступеням и прислонилась спиной к колонне.
— Что, не пришел твой друг? — раздался ледяной голос из-за спины.
Она вздрогнула и повернулась. Скрестив руки на груди, у соседней колонны стоял Михаил. Внешнее спокойствие было обманчиво. Синие глаза превратились в льдинки, а ладони сжимались и разжимались.
— Миша, я… — вмиг стало страшно от того, что он с такой легкостью разгадал ее обман.
— Что, Леся? Хотела обмануть меня? А я же… почти поверил тебе! Поверил! — он подскочил к ней и грубо схватил за плечи. — Я же на тебя надышаться не мог!
Почему ты так поступаешь со мной?!
— Ты ведешь себя, как ненормальный! — дрожа всем телом, попыталась вырваться она. — Пусти!
— Пустить?! Черта с два! — он резко схватил ее за волосы и дернул на себя.
Она вскрикнула и вцепилась ему в пальцы. От боли на глаза навернулись слезы.
С ужасом взирая на своего мучителя, Леся понимала — именно сейчас перед ней настоящий Михаил, такой, как есть, без прикрас. Жестокий и хладнокровный.
Способный причинить боль, если это потребуется.
— Пожалуйста… Отпусти волосы… — жалобно всхлипнула девушка.
Миша, не выпуская волос из рук, подтолкнул ее вперед, к дороге. Только сейчас она заметила его серебристую «тойоту», припаркованную у обочины. От шока и боли шампанское почти перестало кружить голову, и теперь сердце бешено колотилось в груди от страха.
— Пусти! — изворачиваясь, попыталась освободиться от его стальной хватки она уже возле машины. — Я не поеду с тобой!
— Поедешь! — дернув ее к себе, прокричал ей в лицо он. — Еще как поедешь!
Слезы брызнули у нее из глаз.
Он с силой затолкнул Лесю на переднее сидение. Хлопнул дверцей так, что вздрогнули стекла. Быстро обогнул машину, сел за руль, и серебристая «Тойота Камри» сорвалась с места.
Всю дорогу она проплакала. Растрепанные волосы рассыпались по плечам жалкими, слипшимися лохмотьями, голова болела от шампанского и от грубого обращения. Макияж растекся по лицу черными потеками.
Миша не проронил ни слова. На красивом лице не дрогнул ни один мускул. Но Леся точно знала, что его молчание — нехороший знак. Если бы он всю дорогу кричал на неё, его злость выплеснулась бы наружу. Но он держал эмоции при себе.