— Все понятно, капитан. Вы, подонок, может, вы и блефуете, но мы не поднимем шума. Где гарантия, что мы получим противоядие на берегу? Одно вам могу обещать, господин Думиса. Я не умру, пока не убью вас.

Горилла только расхохоталась на мои слова, сравнив в голове наши габариты: он был выше, сильнее меня и тяжелее примерно на пятьдесят килограммов.

— Ваша гарантия противоядие — мой интерес получить деньги. С вашей смертью мне их никто не даст. А насчет подраться, — он сделал паузу, окидывая меня взглядом, — как только мой долг будет выплачен, мы это устроим. Посмотрим, чего ты стоишь без армии, полиции и огнестрельного оружия.

Капитан покинул нас, больше не притронувшихся к еде. Незачем увеличивать порцию яда, если она отравлена.

Визит таможенников произошел через два часа. Это были четверо офицеров с двумя рядовыми: окинув беглым взглядом нашу каюту, офицер осведомился у капитана, сопровождавшего таможенников, о нашем статусе. Услышав, что мы его работники, сопровождающие хозяина в поездке, офицер удалился, даже не потребовав удостоверений личности. Остальные офицеры тем временем смотрели документы и проверяли корабль на других палубах.

В присутствии таможенников наше передвижение по судну не ограничивали, хотя троица негров все время была рядом, но, правда, без мачете. Если бы нас не отравили, я бы не упустил такую возможность обратиться за помощью, теперь же оставалось только ждать обещанного противоядия.

После окончания таможенного досмотра и ухода проверяющих, нас сопроводили на верхнюю палубу, откуда открывался вид на порт города Дурбан. Мы находились в гавани, очертания берегов которой напоминали многоугольник с двумя пирсами, вдававшимися в море. Множество разгрузочных кранов говорили о мощности порта, хотя он явно уступал размерами порту Джидды. В гавани стояло несколько кораблей, ожидавших выгрузки, потому что в данный момент шла разгрузка танкера и трех гигантских контейнеровозов.

К кораблю причалил небольшой моторный катер, за рулем которого сидел иссиня-черный молодой парень с лысой головой и черными белками глаз. Думиса и он радостно приветствовали друг друга, парень показал на нас, спустившихся в катер вслед за Думисой и доктором Нбеле. Язык, на котором они говорили, был похож на карканье ворона, ни одного знакомого слова я не услышал. С нами сели те трое негров, что все время пасли нас на судне.

Дав задний ход, катер отплыл от судна и затем, описав широкую дугу, устремился вглубь гавани, минуя пирсы и небольшую отмель посередине, на которой стоял маяк. Минуты через три мы сбросили ход и подплыли к причалу, который был не для грузовых кораблей.

— Противоядие, — напомнил я Думисе.

Он усмехнулся и, ничего не ответив, продолжил разговор с встречавшим нас на катере пареньком. Мы вышли на берег, вокруг сновали полуголые черные. Босоногие, они с удивительным проворством шастали по набережной с грузами тюков на голове, толкая тележки, или просто порожние.

Доктор Нбеле дотронулся до моего плеча:

— Сейчас сделаем укол, время еще есть.

Мы пошли за Думисой. Уйдя с набережной, прошли около двухсот метров среди добротных каменных домов в колониальном стиле. За очередным поворотом, прижатый к обочине, стоял «Лендровер Дефендер», рядом курили двое парней в униформе оливкового цвета, в рубашках с короткими рукавами и шортами до колен.

Пригласив нас в машину, Нбеле поставил на сиденье медицинский саквояж, из которого вытащил шприц с жидкостью. Не продезинфицировав место укола, он снял колпачок и бодро воткнул мне его в плечо, а затем повторил процедуру с Айманом. Захлопали двери. Сам доктор, закрыв свой саквояж, вышел.

Я поискал глазами Думису, чтобы выяснить детали предстоящей работы, но веки тяжелели, и в тот момент, когда машина тронулась с места, я просто отключился.