Дочь была точной копией черноволосой матери. Тот же вздернутый носик и то же смазливое личико. Вот только встреча с южанами для девушки обернулось слишком тяжелой утратой. Она постарела и немного покрылась сединами. Ублюдки изрядно поглумиться над ней на глазах у матери, прежде чем обе нам встретились. Собственно поэтому Элианора предлагала мне на ней жениться. Пусть в Лиане и была развратная жизнь, но жениться высокородные мужчины предпочитали исключительно на девственницах. Я же представлялся сыном мелкого торговца.

Трехдневный отдых пошел нам на пользу. Мы залечили раны, восстановили здоровье и ману. Привели себя в порядок внешне. Те же остатки растительности после огня сбрили, а то с уцелевшими пучками волос на невесть что походили. Вот только осталось много шрамов. Мазь, продаваемая хозяином лавки, оказалась дрянного качества. Она лишь залечивала последствия сгорания кожи. Дома мне предстояло серьезный процесс приведения себя в порядок. Как разъяснил Сир Бакки, лекарше придется срезать изуродованную кожу и вырастить новую.

Покончив с расставаниями, я закинул на спину колчан, к нему прицепил щит, перекинул через плечо походную сумку и двинул в путь.

На нашей узкой улице было пока пустынно. Птицы за три дня осмелели и уже свыклись с отсутствием двуногих. Наглые чайки вольготно разгуливали по центральной части, с недовольством поглядывали на нас и нехотя расступались.

Мы немного прошли и появились люди. Трехдневное нахождение в степи под солнцем вкупе с нервотрепкой и неопределенностью дальнейшей судьбы сказалось на них не лучшим образом. Нам встречались безрадостные измученные лица с застывшей тревогой в глазах. Все в нетерпении спешили к своим домам узнать, во что превратились их жилища.

За богатеев еще понятно, им было за что переживать, а вот простые люди зря переживали. Сдалось южанам их барахло. Из того что я видел, изымалось исключительно ценные вещи.

— Ну, все, ты посмотри, все побили… — раздалось из окна.

Из другого окна послышался горький плач. Траурное настроение внутри домов передавалось идущим по улице людям, подстегивая быстрее спешить в свои жилища.

Пожалуй, я ошибся. Уносили южане все только ценное, но после себя оставляли разгром и бардак. Взять тот же дом хозяйки, у которой мы жили. Многое они попросту испортили. Взять ту же изрубленную мебель. Впрочем, у южан было всего три дня. Как бы то ни было, у людей остались дома и большая часть вещей. Так что они отделались малой кровью. Ущерб получился далеко не критичным.

До северной окраины города мы добрались без происшествий. Дважды попались патрули, но они не обратили на нас внимания. А вот за городом наметилась проблема. Во-первых, никто в сторону Костяных гор не шел, а во-вторых, многотысячное войско южан расположилось вдоль всей северной окраины, начиная от моря и заканчивая дорогой ведущей на Оршик. Нам предстояло пройти через лагерь. Это заставило напрячься.

В столь ранний час воины спали. Бодрствовали выставленные дозорные. Они встречали нас сонными безразличными взглядами.

Кожаные доспехи нам все-таки сгодились. Именно благодаря им мы не привлекали внимания. Боюсь представить, какой была бы реакция, появись мы в кирасах. Избили бы, наверное, и отправили к остальной группе, собранной из числа воинов Лиана для отправки на Долину.

Я только сейчас вспомнил о своем навыке артиста. Попав в битву у лавки торговца, я напрочь забыл об игре в испуганного мальчишку. Потом уже не было поводов применять навык. Зато сейчас вновь пора было вспомнить о скрытых во мне способностях артиста.

Какие южане понять было сложно. Они все были сонными. Посему взял за основу образ уставшего воина, возвращавшегося после ночного дежурства. От этого в теле появилась вялость, ноги стали заплетаться, а меня уже в действительности потянуло в дремоту, с которой теперь приходилось бороться.

Лагерь находился в двухстах метрах от города. Мы добрались до него и теперь шли через него, обходя повозки, спящих на земле людей, привязанных к кольям лошадей.

Размах лагеря и многочисленность воинов послужили на руку. При таком количестве всех не запомнишь. Так что можно было не переживать, что нас не узнавали.

Я впервые увидел рабов. Мужчины и женщины были с цепями на шеях и тем походили на животных. Женщины имели лохмотья, а многие мужчины оказались совсем голыми, покрытыми с ног до головы серой грязью.

В столь ранний час рабы уже занимались работой. Мужчины кололи дрова и разжигали костры. Белый дымок от сотен очагов с разных сторон невысоко поднимался и дальше уплывал в сторону степи. Женщины начинали что-то стряпать для пока еще спавших воинов.

На глаза попалось несколько девушек. О том, что они молодые, я больше почувствовал. От ежедневного насилия, постоянного недосыпания и тяжелой работы лица выглядели старыми. Смотришь на них и не поймешь, сколько лет. То ли двадцать, то ли все тридцать. А ей может быть, только недавно исполнилось шестнадцать. Совсем старых рабов не попадалось. При такой жизни они вряд ли долго жили.

Метров сто прошли и лагерь закончился. Мы дружно выдохнули. Хотелось дальше бежать до гор без оглядки. Но так делать было нельзя. Это привлекло бы внимание. Так что пришлось и дальше идти. Правда, уже быстрым шагом.