— Власть измеряется жестокостью действий и сталью характера. Ты этого не поймешь, ибо ты не хранитель. На тебе ответственность за падших, на нас ответственность за всё остальное.
Эймерлин отошла обратно к вратам. Прозвучал колокол. Лужа багряной крови забурлила. К горлу Илисеха подступил ком, он увидел, как там поднималась сгорбленная фигура со снайперской винтовкой. И тридцатью секундами позже Ронни, целый и невредимый, поправил воротник полевой формы и вздохнул полной грудью.
— Ты ожил!
Виверны на зубьях ворот подняли головы и испустили пламя в небеса и вновь застыли. Матафайре уселись на валуны.
— Это ты его возродила?
Эймерлин молчала. Ронни бросил взгляд на свое разрубленное тело рядом, на свое испуганное лицо, закатившиеся глаза, кишки и кровь, затем осмотрелся по сторонам и спросил на новом языке, глядя Иллисеху в глаза:
— Но ом гздимэнторо мо де трсмат?
— Что за нахуй тут произошел?
Лицо целителя насупилось.
— Ты не помнишь?
— Трцо мго уба-уба шод хфбим.
— Помню только, как она коснулась моего лица.
— Ты разговариваешь не на своем языке.
Иллисех не отрывал глаз от Ронни. Ему казалось, будто его товарищ находится в трансе. В глазах неясность, в движениях рассеянность, на лбу морщины.
— Язык драконов, — задумчивым голосом пробубнил снайпер.
— Драконов?
— Да, — сказал он громче. — Я чувствую, что это их язык, но не могу объяснить почему.
Илилсех услышал звук металла и повернулся и увидел, как Эймерлин поднимает свои клинки, готовясь к нападению. Он попытался ввести Ронни в курс дела и тот наконец-то начал осознавать происходящее.
— Время сражения, время доказать, что власть досталась тебе не случайно, хранитель, — сказала она и бросила первый меч вперед. Его лезвие, прорубая воздух, преодолело сотню метров за секунду.
Ронни активировал умение «Бешенный ритм» и увернулся от атаки и встал в стойку стрельбы стоя и прицелился.