Павел не понимал, что с ним происходит. То ли страх нового ареста, постоянная давящая обида и безысходность усиливали до космических масштабов любую, даже небольшую радость, то ли он действительно влюбился.

Они до утра просидели в ординаторской. Время пролетело на удивление быстро. Когда через открытое окно со двора стали доноситься звуки шагов спешивших на работу медработников, он вернулся в палату. Вскоре, едва задремал, пришла новая медсестра и пригласила к доктору. Он понял, что этому посодействовала Татьяна. В противном случае пришлось бы ждать обхода. Его еще раз осмотрел врач и разрешил идти домой. Впрочем, это была обыкновенная формальность. За это время Татьяна провела документы через бухгалтерию, заплатила за его рентген и нахождение в стационаре.

К Николаю Львовичу решили не ехать. Вернее, она сама отказалась от этой идеи. Павла в душе обрадовал такой оборот дел. Как оказалось, Татьяна жила в нескольких кварталах от больницы. Держа друг друга за руки, они пошли пешком. Солнце еще не успело раскалить воздух. Было хорошо.

Павел знал, что выглядит сейчас не лучшим образом, и прятал взгляд от прохожих. Но никому не было до него дела. Все спешили на работу. Стояла обычная для проснувшегося города суета.

Общежитие располагалось в жилом доме. Каждая квартира по числу комнат была распределена между жильцами.

– Здесь я живу. – Татьяна открыла одну из дверей, расположенных в небольшом коридоре, и пропустила его вперед.

В комнате было чисто и уютно. Письменный стол, кровать, телевизор и небольшой книжный шкаф, в основном с литературой на медицинскую тематику, представляли весь интерьер. Может, Павлу показалось, что когда он вошел, то почувствовал легкий аромат луговых цветов.

– Будь как дома. – Татьяна поставила на журнальный столик пакет и виновато улыбнулась.

Павел развернулся к ней, взял за руку и притянул к себе. Вновь в висках застучало. Он снова, будто первый раз, припал к ее губам. Она ответила так же страстно. Ее тело трепетало. Из груди вырвался стон, словно она сейчас умрет от блаженства. Павел стал стягивать с девушки кофточку. Она суетливо помогала, путаясь в материи, цепляясь за нее ногтями. Потом стащила с Павла ветровку. На пол полетели джинсы, спортивные штаны. Через мгновение они стояли, прижавшись друг к другу. Павел провел рукой по бархатистой коже. В голове были туман и звон. Напрочь забыв про ушибленную ногу, он подхватил Татьяну на руки и повалился вместе с ней на кровать, словно в пропасть страсти и неописуемых ощущений. Они растворились друг в друге. То, что собирались найти подругу, которая была адвокатом, сходить к маме Павла на работу, позвонить Николаю Львовичу, ушло на второй план. Улица гудела, сигналила, гремела трамваями, а они слышали только дыхание друг друга и биение своих сердец.

Лишь к обеду Татьяна неожиданно положила ему ладонь на губы и села:

– Хватит.

Он в изнеможении откинулся на подушку:

– Я теперь вдвойне за свою правду буду биться.

– Если таким способом, как сейчас, то надолго тебя не хватит, – пошутила она и встала.

Они быстро привели себя в порядок. Татьяна на общей кухне вскипятила чайник, приготовила бутерброды с колбасой и принесла в комнату.

– Тебе надо сменить имидж и побриться, – неожиданно заявила девушка. – Встань.

Павел, еще не понимая, в чем дело, намотал вокруг бедер покрывало и поднялся с кровати.

Она окинула его с ног до головы внимательным взглядом:

– Сейчас сиди и жди. Я сбегаю на вещевой рынок, здесь недалеко, куплю штаны, майку и бритву.

– Не надо! – он ужаснулся.