— Обещай мне, что, несмотря ни на что, ты будешь жить.

Я медленно опускаю мертвое тело.

Спи.

Все конечно.

Достаю телефон, машинально пишу Председателю «Готово».

Засовываю телефон в карман. Почти разрядился. Дома заряжу.

Спускаюсь по лестнице.

Иду домой.

Поднимаюсь по лестнице.

Открываю дверь.

Все та же комната, все та же бутылка, все тот же диван. Я снимаю пальто, вешаю шляпу на крючок, стягиваю галстук.

На руке, оказывается, огромная царапина. Беру первый попавшийся бинт, наспех заматываю.

Вспоминаю, что надо бы зарядить телефон, но мне уже плевать.

Пытаюсь собраться с мыслями, но не получается — вести с ними конструктивный диалог так же легко, как с трупами в морге. До меня доходит, что скоро рассвет, но я уже слишком устал, чтобы встречать его — я просто хочу лечь и заснуть.

Небо за окном начало приобретать синеватый оттенок вместо черного, на улице начал образовываться густой туман, и очень скоро миллионы сонных людей лениво побредут на свою работу.

Я закрыл жалюзи.

Не хочу видеть.

Скоро все будет хорошо, как прежде.

Ложусь и накрываюсь пальто вместо одеяла.

Одно меня радует — пускай мои работодатели и заедут скоро забрать полученные данные, но я все же смог сохранить ее. Ее жизнь не пропала даром, не исчезла, не испарилась — и, может быть, она придет еще раз. Я хочу ее встретить еще раз. Я не хочу жить. Без нее, по крайней мере, уж точно. Это продолжалось слишком долго, и, не знаю, может уже завтра, или послезавтра, или послепослезавтра, в награду за все, мне сделают и ее. Ведь можно же воссоздать мертвых. Теперь мы можем обмануть смерть. То, ради чего она умерла. То, что хотела унести с собой в могилу. И мы забрали это. Но так будет лучше для всех — да, так будет лучше для всего мира, говорил я себе. Ты же хотела сделать мир лучше — вот он и станет лучше, правда?