– Я здесь от имени родных того лейтенанта, которого убил капитан. Меня попросили расследовать это дело, – а вот это уже чистая правда, – и помочь его родственникам свершить правосудие. – Я посмотрел на Сьюзан, словно говорил: "Переводи точно!"

Вин не ответил.

Я постарался поставить себя на его место. Тран Ван Вин видел, как исчезло целое поколение, и его не могло тронуть или произвести особого впечатления желание одной американской семьи добиться правосудия и выяснить обстоятельства смерти в той массовой бойне одного-единственного бойца. Правительство Ханоя с недоверием относилось к намерениям Вашингтона тратить миллионы долларов, чтобы найти останки своих солдат. Не представляю, в чем тут дело – в культурных традициях или в обыкновенной практичности. У Вьетнама не хватало ни времени, ни средств, чтобы заниматься поисками трети миллиона пропавших без вести, а мы, наоборот, помешались на поисках своих двух тысяч.

Мистер Вин молчал, я тоже. Вьетнамцев нельзя торопить, и они, подобно американцам, не начинают нервничать, если пауза затягивается.

Наконец он заговорил.

– Он не желает участвовать ни в каком расследовании, – перевела Сьюзан, – если только не получит приказ от своего правительства.

Я вздохнул. Не хотелось обижать старого вояку и предлагать ему деньги, но я все-таки напомнил:

– Семья погибшего узнала о смерти вашего брата Ли и добровольно и бесплатно сообщила вам о его судьбе. Будьте великодушны и сообщите им о судьбе их сына. Это частное дело, – добавил я, – и не имеет никакого отношения к правительству.

Сьюзан перевела, и в комнате вновь воцарилась тишина. Только потрескивал уголь в печи и на улице щебетала птица.

Вин направился к двери.

Мы со Сьюзан переглянулись.

Он вышел за порог, и мы слышали, как он с кем-то разговаривал. Затем вернулся и что-то сказал Сьюзан.

Она кивнула, и мне показалось, что нас выгоняют или, наоборот, просят задержаться, пока не явятся солдаты. Но оказалось совсем иначе.

– Мистер Вин попросил внука позвать кого-нибудь из женщин, чтобы нам заварили чай, – сообщила мне переводчица.

Почему я в себе сомневаюсь? Я умею работать со свидетелями. Свидетели меня любят. А подозреваемые боятся. И еще мне всегда везет.

Вин пригласил нас к низкому столу. Сам сел, скрестив ноги, спиной к теплой печи и знаком показал, где расположиться нам: Сьюзан слева от него, а мне – напротив.

Сьюзан достала сигареты и предложила Вину. Он принял. Она с кивком протянула мне. Я тоже взял. Она зажгла табак всем троим и положила пластмассовую зажигалку на стол. Пепельницей служил скрученный кусок стали, напоминавший осколок бомбы.

Я пыхнул дымом и положил сигарету в пепельницу. А мистеру Вину как будто понравилось "Мальборо лайт".

– Позвольте рассказать, каким образом я прочитал ваше письмо брату.

Сьюзан перевела, и Тран Ван Вин кивнул.