— Не решает, зато портить всё хорошо умеет.

— Зачем так говоришь? — нахмурился архимандрит.

— Есть причины, — покачал головою Сомов.

— Какие?

— Он запретил в Москве делать прививку от оспы. А тех, кто ослушается, обещал отрешить от церкви.

— Неужели, правда? — не поверил Геннадий, хотя знал, что митрополит Геронтий в последнее время шибко не ладил с Великим князем и осуждал многие его действия. Но, чтобы так…

— Правда, Отче, правда. Мало того, до нас дошли слухи, что он оставил кафедру и уединился в Симонову обитель, ссылаясь на болезнь. Только мне кажется, что большая гордыня в нём взыграла. Хочет, чтобы всё было по его слову…

— Зачем же он тогда уединился в монастыре? — не понял Геннадий и даже не задумался, как из Москвы так быстро приходят вести? Когда он уезжал, ничего подобного ещё не было.

— Ждёт, когда Великий князь придёт к нему на поклон. Вот и скажи, какой из такого митрополита слуга Божий? Не хочет человек стремиться к новым знаниям, не хочет.

— Грех — осуждать других, — стал защищать своего коллегу Геннадий. — Только думаю я, что поступает он так по незнанию…

— Отче, по какому незнанию? Всё, что вам показывали здесь, в своё время продемонстрировали и ему. Разве лечить людей — это не богоугодное дело?

— Богоугодное, — согласился тот.

— Вот если бы ты был на месте митрополита, то, как бы поступил?

— Я не на его месте, — с достоинством ответил Геннадий.

— Если митрополит и дальше будет так себя вести, то недолго и сан потерять, — произнося эти слова, Сомов внимательно следил за Геннадием. Услышав слова маршала, тот вздрогнул и удивлённо уставился на Сомова.

— Как потерять?

— Как, как… Бог дал, Бог взял. Только сам знаешь, свято место пусто не бывает. Так что подумай над моими словами…

— Неужели ты предлагаешь мне пост митрополита? — подозрительно глядя на Сомова, спросил Геннадий.

— Предлагать — не предлагаю, но мой император может замолвить за тебя словечко перед Великим князем.

— Вот как! И что же он просит взамен?