Уместно ли это напоминание о том, что санитарно-техническое оборудование в наших квартирах часто выходит из строя и что его ремонт — не очень чистое, а главное, канительное занятие, связанное, как правило, с неприятными хлопотами и с традиционным вымогательством? Вполне уместно, если учесть, что основные события в комедии разворачиваются вокруг кооперативной сантехники.

Перекликаясь с главным «объектом» фильма тематически, фигура слесаря-ремонтника санитарно-технического оборудования, однако, не имеет никакого отношения к фабуле. Поэтому персонаж этот воспринимается как некий символ всего негативного в нашей жизни.

Фильм заканчивался кадром космического пространства с мириадами мерцающих огоньков, из которого к нам приближалась одна из звездочек. Скоро звезда вырастала в шар, на котором возникала надпись: «Кооператив «Земля».

В дни, когда все увереннее пробивают себе дорогу общечеловеческие идеалы и все настойчивее ведутся разговоры о строительстве общеевропейского дома, такой оптимистический финал, с одной стороны, кажется логическим завершением проходящих в мире процессов. Однако, с другой стороны, такой конец вроде бы противоречит выраженному в картине негативному отношению к кооперативам, нарушает принятые в комедии эксцентрические правила игры.

Но вслед за этим из земного шара в космическое пространство буквально выплывала уже знакомая нам фигура в кепке и с чемоданчиком и, обращаясь в зал непосредственно к зрителям, спрашивала:

— Сантехника вызывали?

В результате мысль о строительстве общепланетарного дома приобретала эксцентрический сдвиг и придавала логическим выводам нужную окраску. А именно: человеческий прогресс — дорога не гладкая и не прямолинейная, а до невозможности трудная и даже кровавая. И все-таки, преодолевая ухабы, наносы и извращения, все настойчивее пробиваются к свету и все увереннее утверждаются положительные тенденции. Так было на всем протяжении человеческой истории и так будет всегда! Облегченного пути нет и не может быть!

В то же время такой эксцентрический сдвиг в конце заставлял думать, что там, в едином общечеловеческом кооперативном доме, тоже нельзя будет забывать о не очень надежном санитарно-техническом оборудовании, которое, кстати, тоже может использоваться для прикрытия преступных делишек. Мысль эта не элементарная и не до всех доходит сразу.

А потому, едва завершился просмотр в Госкино, как, собравшись на лестничной площадке этого государственного учреждения, соратники Гайдая начали горячо убеждать его вырезать сантехника в конце, потому что его появление там непонятно.

В целом же «Частный детектив» убедительно свидетельствует о выходе режиссера из кризисной ситуации. Прежде всего в этом фильме Гайдай освободился от воспитательных мотивов, которые в той или иной степени присутствовали раньше и не очень благоприятно сказывались на результате. Отсутствие ярких достижений в актерских работах с лихвой компенсируется отточенным ритмом, новыми в творчестве режиссера красками и множеством смешных и острых находок. В комедии жестче критика, богаче лирическая линия, больше свободы и самостоятельности в авторской позиции, что дает возможность сделать более глубокие и сложные умозаключения. Лента щедрее и разнообразнее предыдущих по интонационному звучанию. В общем, она позволяет сказать: есть еще порох в пороховницах! Надеюсь, что новая картина доставит зрителям немало приятных, радостных минут. А разве не этим определяются главные достоинства эксцентрической комедии?!

А самое главное, она напоминает о том, что юмор, даже будучи фактором биологического оптимизма,— это не только эмоциональная категория. «Юмор — это, в конце концов, разум»,— сказал французский писатель Жюль Ренар. «Смех лучше любой печали делает нас рассудительными»,— считал Лессинг.

Если от эмоционального восприятия перейти к интеллектуальному осмыслению содержания комедии, то этот предельно веселый жанр предстанет перед нами далеко не в радостном, а, скорее, в грустном свете, ибо заключает в себе не очень оптимистические выводы о перестройке и кооперации. Да, перестройка — процесс архисложный, проходящий с множеством неизбежных извращений и нежелательных наслоений. Новые формы хозяйствования пробивают себе дорогу с трудом, сквозь запруду из вчерашних предписаний и циркуляров и из чиновников застойной закваски.

Решив перейти к новым производственным отношениям с рыночным саморегулятором, мы, естественно, начали перенимать основы нового хозяйствования в Западных странах, где они показали себя с самой лучшей стороны. Однако оказалось, что мы охотнее перенимаем негативные стороны, наслоения на эти полезные в принципе формы хозяйствования. И сами оказались гораздыми на выдумку, используя наш всеобщий дефицит в качестве союзника для превращения кооперативных форм главным образом в средство наживы. Наживы любым способом! Здесь и выпуск недоброкачественной продукции, и прямой обман, и взвинчивание цен, и, наконец, использование кооперативов для прикрытия криминальных дел, таких, как различные формы вымогательства и шантажа.

Если же кто-то, подобно Дмитрию Пузыреву, приходит к новым производственным формам с благородными намерениями — честно потрудиться,— нередко у них не хватает не только профессиональных знаний и опыта, но, бывает, нет даже элементарного представления об особенностях кооперативных и индивидуальных форм трудовой деятельности. И если они все же добиваются кое-какого успеха, то не благодаря умению, а вопреки ему, проявляя неиссякаемую настойчивость и долготерпение.

Если же учесть, что мы находимся лишь в самом начале перевода экономики на кооперативные и рыночные рельсы и что впереди нас ждет более тяжелый путь к цивилизованному кооперативному обществу с не менее изысканными и сложными извращениями, то картина получается не только не комедийная, а, скорее, драматическая. Но именно обо всем этом безрадостном поведала нам новая эксцентрическая лента Гайдая. И именно в это критической направленности просматривается ее общественна польза.