Эфир существовал. Он не погиб и даже не превратился в отравленную, ни на что не годную среду. Леферия так и не получила доступ к информации, но поняла, что эфир бурлит. Что, будь у нее проектор, она тут же заработала бы мигрень, неосторожно подставив разум под штормовой океан чужих мыслей, воплей, растерянности и просьб о помощи.

— Фу. Магия есть, — с облегчением выдохнул Фодат, возникая на песке рядом с ней. Он на миг нахмурился, потом мотнул головой. — Так, самое главное сейчас творится в императорском дворце. Наши дерутся с магами Анаката и вот-вот до него доберутся, потому что у его магов тоже появляются вопросы. Пойдем.

Он снова развел руки, и на сей раз портал возник моментально — не вытянутый, а круглый, как поставленный на ребро люк, висящий в воздухе. Прыгая туда, Леферия успела краем глаза заметить, как Сигетнар пытается заглянуть за портал — что там на обороте?

На обороте, конечно, не было ничего. Как и у многих других впечатляющих вещей. Сделай над собой усилие, посмотри на оборотную сторону того, что слепит тебе глаза, поражая и сверкая — и увидишь пустоту.

Их выбросило на публичной галерее второго этажа. Не успела Леферия оглядеться, чтобы понять, где очутилась, как ее чуть не сбили с ног. Мимо промчалась группа придворных. За ними еще несколько — поодиночке. Внешняя стена галереи была прозрачной, и с высоты виднелась толпа в императорском саду. Внутренняя, отделяющая галерею от дворцовых залов, состояла из розоватого мрамора, но сейчас она светилась. Вспыхивала и медленно гасла, и сияние мертвенно флуоресцировало.

— Радиоактивное оно, что ли, — буркнул Сигетнар. Фодат махнул рукой и бросился к открытой двери в недра дворца.

— Радио… что? Проклятье, не хватало еще попасть под заклинание!

Леферия опасливо пригнулась, проходя через аркообразный проем. За ним открывалась просторная гостиная, одна из тех, где обычно собиралась импровизированная свита, придворные, которые могли жить у императора целыми декадами. Новая вспышка перекрыла обзор. Обстановка, плетеная отделка и мрамор разом выцвели до едкой белизны. Леферия пронеслась через гостиную за Фодатом, не глядя по сторонам, выскочила на кольцевую галерею, и…

Отсюда Императорский Мальстрем был виден как на ладони. Колоссальная черная воронка с гипнотически вращающимися стенками, зависшая над Пирамидальной лестницей. Сейчас его штормило. Гладкие стенки топорщились всплесками, словно кто-то швырял в них камни. На ступенях кишели люди, толпились они и на галерее, и на плитах холла в стороне от Мальстрема. Новая вспышка выбелила внутренний грот, на миг превратив Мальстрем в расплавленное серебро — и Леферия поняла, что происходит.

Боевые маги пытались сдвинуть Мальстрем. Другие хотели им помешать, но, похоже, тщетно — суженный кончик воронки медленно изгибался, задираясь вверх. Вот он оторвался от своего основания, скрытого глубоко в каменных недрах Пирамидальных ступеней…

По размашистым виткам галереи пробежал ропот, словно зрители разом ахнули.

А из кончика Мальстрема с воплем вылетел какой-то человек, упал на ступени, скатился с них и распластался на мраморном полу.

— Вот оно! — сказал Фодат. — Подтягивайтесь в императорские покои, мы будем там.

И он перемахнул через балюстраду, опершись о перила.

— А неплохой прыжок, — оценил Сигетнар, следя глазами за траекторией полета. Фодат ловко приземлился на широкую нижнюю ступеньку и бросился к тем магам, которые уже поднимали с пола своего пленника и крутили ему руки. Тонкий плащ, подбитый черным, всколыхнулся за плечами. Человек с достоинством выпрямился.

Лица его отсюда было не разглядеть, но кто угодно узнал бы императора Анаката.

***

В покоях Анаката было не протолкнуться. Но Леферию со спутниками безропотно пропустили, и, проходя к опочивальне, из которой временно сделали допросную, она услышала шепотки за спиной. Наверное, не осталось никого, кто не знал бы о ее пленении, а потом красочном отбытии в Геолис. Информация в эфире распространялась мгновенно.

— Да, снабжал магией мотхов. Да, готовил вторжение в Таондар. Да, отправил к мотхам боевых магов, которые отказались присягнуть — или я должен был ждать, пока кто-нибудь склонит их на свою сторону и устроит мне переворот? — невозмутимо говорил Анакат. — Я не считаю, что делал что-то дурное. Вы не знали, что невозможно не замарать руки, будучи императором?

— Можно было вообще не марать руки и не становиться императором, — не выдержала Леферия, навлекая на себя недовольные взгляды дознавателей. — Вы сами устроили переворот — в этом тоже нет ничего дурного?