— А тебе правда так хочется умереть? — Леферия вскочила. — Идем! По-моему, это землетрясение — не из-за гибели Судий. Оно похоже на то, что было, когда столкнулись миры?

— Было землетрясение? — заморгал Сигетнар, тоже вставая. — Аврат авасс! И его вызвала ты?

— Возможно, — протянула Леферия.

— Так это, наверное, были ракеты, — сказал Фодат, глядя на центральный экран. Тот, как ни странно, выдержал и кувыркание вместе с комнатой, и удары, когда прямо в него швыряло людей. — Вон, они исчезли…

— Сколько времени прошло? — Сигетнар повернулся к экрану, хмурясь. Потом отыскал глазами часы. — Нет, не ракеты. До попадания оставалось минут двадцать. Оставалось бы. Но, рассатас, что здесь произошло? Леферия, ты отравила меня или нет?

Он шагнул к пульту и принялся щелкать кнопками, видимо, проверяя, правильно ли работает экран. Черные полосы послушно мигали, картинка покорно переключалась. Точки-ракеты исчезли на самом деле. Это был не сбой отображения…

— Да, эфирным ядом с пепельной смолой. Мне недавно… подсказали кое-что, — она вспомнила искаженные лица Судий, узор из бесчисленных рыбьих телец, кораллы и водоросли, и бормотание, как сквозь толщу воды. — Я не знала, насколько этому можно верить, но попробовала. В худшем случае ты бы умер. В лучшем — умерли бы Судии. Но вряд ли они умирают с таким землетрясением.

— То есть ты должна была отравить его, а вместо этого подняла руку на Судий? — голос Фелда сорвался на фальцет. — Что у тебя вместо мозгов?! И как теперь…

— Как же мы без Судий? — зло переспросила Леферия. — А как живет Таондар? Существовать, когда тебя не водят под руку и не бьют по макушке за любую провинность, вполне возможно. И даже не существовать, а жить и радоваться. Все равно эти наказания не делают мир справедливым, Фелд, или ты выгораживал мало убийц и мошенников? Что у тебя самого вместо мозгов?!

— Ты не имела права решать за других.

— Конечно, не имела, — легко согласилась Леферия. — Но я решила. Иначе этот клубок было не развязать. А Ложе Былого и Анакату Судии почему-то не помешали творить все, что вздумается. Кстати, мне очень интересно, чего именно они добивались, и теперь я смогу это узнать. У них, наверное, были отличные адвокаты, вроде тебя… вот и получалось, что, если у тебя есть деньги на адвоката, ты можешь наслаждаться безнаказанностью, а остальные будут подчиняться. Я очень не люблю подчиняться, Фелд.

— Ракет нет, — вмешался Сигетнар. — Поссоритесь позже. Пойдем, что ли, и правда посмотрим, что это было за землетрясение.

Прежде чем открыть дверь, он щелкнул тумблером, включая электричество в остальном здании.

На пути к лифту им не встретилось ни одного мотха. Но коридор не казался пустым — из дальнего конца как будто доносились голоса. Когда двери лифта открылись, внутри обнаружилось четверо мотхов, но вели они себя потерянно. Даже не попытались броситься на недавних врагов или наслать станнеку, хотя и Фодат, и Сигетнар подобрались, готовясь отражать атаку. Мотхи побрели куда-то прочь по коридору. Леферия с недоумением проводила их взглядом.

— У них связь, — задумчиво произнес Сигетнар. — Если что-то случается с достаточно большой группой народу, это чувствуют все остальные. По ним что-то ударило…

— Потеря связи с Судиями? — Леферия покосилась на Фелда, по которому явно ударило то же самое. — Или потеря доступа к магии… Фодат, как по-твоему, они могут ее получать по-прежнему?

— Не знаю, как насчет них, но я почти не могу, — буркнул маг.

В здании, а особенно во дворе мотхов было больше. Но эта растерянная толпа уже не напоминала ту грозную силу, от которой, казалось, невозможно спастись. Мотхи негромко переговаривались, оглядывались, изредка где-то вдали затягивал свою монотонную ноту таммер, но утихал, так и не набрав мощность. Леферия даже не обратила внимания, что уже вышла из помещения и спасительного воздуха с антитриггером. Таммеры не действовали. Станнека испарилась, как страшный сон.

Затем она подняла голову, и дыхание перехватило.

На краю чистого голубого неба серела полоска туч. Солнце било в глаза, заставляя щуриться. Слева часть неба закрывал один из корпусов Управления безопасности, и все. И больше ничего.