— Рад за вас. Значит, если вы справитесь с заданием и вернетесь невредимой, он продолжит вам помогать. Но если вы откажетесь, — Анакат сжал кулак, — и если найдете способ обмануть и меня, и Эфирных Судий… Ваш адвокат умрет.

— Вы не посмеете, — Леферия почувствовала, как расширяются ее глаза. — Убийство адвоката вам не спустят ни Эфирные Судии, ни адвокатская палата! И еще неизвестно, что серьезнее!

Анакат Великий усмехнулся. Смуглое лицо его отливало прозеленью в свете зависшей над столом проекции.

— А это будет не убийство. Вполне законная казнь. Ваш Фелд за свою обширную карьеру прибегал к стольким уловкам и хитростям, что найти повод будет нетрудно. И в палате у него тоже хватает врагов.

Да, менее удачливых соперников. Леферия стремительно закипала. Этой угрозой Анакат снова напомнил о том, кем являлся. О том, что сам он — узурпатор, а Эфирные Судии слепы, раз позволили адвокатам его выгородить. О том, что узурпатор заслуживает смерти! И то, что он сидит и с видом хозяина жизни рассуждает о чужих судьбах — вопиющая несправедливость! И что она должна была поинтересоваться, что случилось с Ложей Былого и ее соратниками, а потом связаться с ними и искать способы убить Анаката, а не раздумывать над его указами!

Император, видимо, заметил перемену ее настроения. Расслабленное выражение лица сменилось жестким.

— Не нужно морщить нос, Леферия. И не надейтесь найти лазейку.

Он встал. Это послужило сигналом. Одна из стен отодвинулась, и оттуда появились затянутые в серое личные императорские стражники. Не успела Леферия отшатнуться, как ее схватили за руки, а ноги приковали к полу магическим магнитом. Эфирная проекция изменилась. Теперь она изображала не две пересекающиеся плоскости, а какую-то комнату. Светлую, достаточно просторную, обставленную просто и современно — жесткая серебристо-белая мебель, большой проектор на подставке, сейчас выключенный; светло-синие циновки на полу…

Леферия не сразу поняла, что это за место. А затем в комнату втолкнули Фелда. Тот не сопротивлялся. У горла его, подобно хищному воротнику, один из стражников держал узкий кривой нож.

— Вы дадите клятву перед лицом Эфирных Судий, что выполните мой приказ, — велел император. — Иначе ваш адвокат умрет прямо сейчас. И я позабочусь, чтобы вы никогда не нашли себе нового. Впрочем, желающих и так будет немного. Клянитесь!

— Проклятие! А если я не смогу? Это ведь другой мир, что, если на них не действуют мои яды? Вы не можете требовать, чтобы шелк разил, как металл, если это невозможно!

— Приберегите поэзию на потом! Вы сделаете все возможное, а Судии решат, что возможно, а что нет! Клянитесь, ну!

— Я… клянусь, — выдавила Леферия, не отрывая взгляда от проекции. Фелд смотрел куда-то вверх. Один из стражников тоже. Наверное, там была еще одна проекция, отражающая все, что происходило на пересылочной станции. — Я клянусь, что сделаю все от меня зависящее, чтобы отравить заводы по переработке магии в Геолисе, антенны, крадущие магию… всех, кто изобретает механизмы кражи и переработки магии… Вы довольны?

— И неотвратимое наказание, — невозмутимо подсказал Анакат.

— И пусть меня постигнет кара, если я отступлюсь, — с ненавистью закончила Леферия. Ей показалось, что Фелд досадливо поморщился. Наверное, показалось.

Она достаточно хорошо знала своего адвоката, чтобы понимать: он сейчас в бешенстве. И его не трогают сложности Леферии — только то, что он оказался в них втянут.

Она редко думала о Фелде как о живом человеке из плоти и крови. Ее мало волновало его душевное состояние, здоровье, жизнь в открытом всем течениям доме-капсуле в верхней части жилого древа. Но без его профессиональных навыков Леферия бы не вышла больше ни на одно задание.

Впрочем, только что она сама лишила себя последней надежды. Клятвопреступника перед Судиями не мог выгородить даже самый лучший адвокат.

Или все-таки мог?

— Чудесно, — подытожил Анакат. Проекция показала, как стражники отпускают Фелда и уходят, после чего снова сменилась скрещенными мирами. Леферию тоже оставили в покое. Магический магнит исчез, и она снова смогла переступить с ноги на ногу. Императорская стража испарилась незаметно: только что были в комнате — и вот Леферия снова наедине с императором, довольно щурящимся, как сытый морской лев.