— Что такое?

Он понизил голос. Вероятно, где-то рядом стояла его мать или шпионила хохотушка Этель.

— На вашем месте я запер бы на ночь дверь.

— Дугал! — Она не могла скрыть удивления. Ужасно, что ей никак нельзя было спросить, почему он так сказал.

— Возможно, это глупо с моей стороны, — говорил он немного смущенно, — но сделайте, пожалуйста, так, как я прошу.

Так вот зачем он позвонил. Вся предыдущая вежливая болтовня служила лишь предлогом. Антонию одновременно и успокоило, и испугало то, что он разделял ее смутные опасения и страхи. Что ж, она послушается совета. В сущности, ей будет только спокойнее, если дверь будет заперта. Тем более что от коктейля Саймона ей вдруг ужасно захотелось спать.

Однако поскорее забраться в постель ей все же не удалось. Она почти уже разделась, когда в дверь постучали и повернули ручку.

— Антония, — позвала Айрис. — Дорогая, ты заперлась? Неужели ты так нервничаешь?

Антония поспешила открыть дверь и впустить Айрис в комнату. Щеки Айрис горели, и она казалась немного подвыпившей.

— Извини. Я просто подумала…

— Я понимаю, дорогая. Не надо объяснять. Так ты чувствуешь себя безопаснее. Пожалуй, я тоже. Как представлю, что ты падаешь с лестницы и ломаешь себе шею…

— Айрис, раз и навсегда — я не хожу во сне.

Айрис взглянула на нее слегка осоловевшими глазами:

— Ну, тогда объясни мне, что ты собиралась делать.

— Объяснить тебе! — взорвалась Антония. — Это ты мне объясни, почему на ступеньке оказалась водоросли, почему зазвонил телефон, почему в том крыле кто-то кричал, а когда я постучалась, выключили свет, и почему я нашла седой волос. И что хотел рассказать мне Гасси?

У Айрис округлились глаза.

— Антония! — с ужасом сказала она. — Дорогая, у тебя галлюцинации. Честное слово! Ты должна завтра же посоветоваться с Ральфом. Я настаиваю. Вы можете побеседовать с ним здесь или в его квартире в городе.

— Не кажется ли странным, — начала Антония, — она пыталась говорить как можно более отчетливо, однако ей с трудом это удавалось, потому что она едва не засыпала, — что доктор Билей, который, по-твоему, такой отличный врач и может заметить в человеке любое отклонение, захотел бы на мне жениться, если бы я страдала от галлюцинаций? — Она немного помотала. — Уверена, что здравомыслие — главное, что захотелось бы видеть в своей жене врачу.

Приподняв слипающиеся веки пальцами, она прикоснулась к своему горячему лбу. Айрис стояла, не шевелясь и открыв рот, как будто от удивления не могла вымолвить ни слова.

— Неужели Ральф… сделал тебе предложение? — наконец спросила она.