Давид хмыкнул. Она продолжала его удивлять. Своей смелостью и острым языком. Не этого он ожидал от скромной, забитой матерью художницы. Какой же Нейшина была на самом деле? Внезапно он осознал, что сидит на том же самом месте, где сидел Артур, когда она его рисовала. И снова волк заметался от непонятного дикого чувства. Какой она была на самом деле?! Давид мысленно усмехнулся. Хитрой расчетливой шлюхой. Она быстро задурила голову Артуру — за пару недель он и забыл, как горевал о жене. Легко разобралась со Стасом хватило часа, чтобы вызвать его восхищение. Давид поднялся из-за стола. С ним играть в эти игры не стоит. Пора уходить, а иначе дом шаманки окончательно сведет его с ума. Анна настороженно следила за ним.

— Даю тебе время подумать до завтра. — Давид подошел к ней почти вплотную. — Ты можешь принять мое более чем щедрое предложение. А можешь остаться ни с чем. Выбирай. Но в Крельске ты жить не будешь.

На ее лице не дрогнул ни один мускул:

— Кто-то напал на Марину, а ты беспокоишься только о том, чтобы выгнать меня из моего же дома.

— Я найду того, кто пытался ее убить. Но тебя это не касается.

Давид направился к выходу, давая понять, что разговор окончен. У двери его остановил ее взволнованный голос:

— Я забыла в твоей машине папку.

Давид с трудом сдержал хищную улыбку. Он повернулся к Анне и как ни в чем не бывало спросил:

— Какую папку?

— С моими работами. — На ее лице мелькнула тревога.

Со странным злорадством Давид сделал вид, что вспоминает.

— А-а, ту самую…

Анна нахмурилась:

— Верни ее.

— Даже не знаю… Там есть действительно необычные рисунки… Особенно мне интересно, в каких обстоятельствах они были сделаны.

Сверкнув глазами, Анна упрямо сжала губы и ответила знакомыми словами:

— Тебя это не касается.

Давид усмехнулся. В ее бесстрашии перед ним было что-то завораживающее.

— Натурщика ты выбрала так себе.

— Хочешь быть на его месте?