Они были к ней спиной.

С ними сидел мужчина.

Она рассмеялась в последний раз, взявшись за подол своего пропитанного кровью платья и прокрутившись в маленьком пируэте, который не предназначался ни для кого, кроме нее одной.

Найдя стол для пикника на берегу озера, они устроились за ним и наблюдали, как парочки и целые семьи катались на лодках у фонтана. Они ели корн-доги, жареные пироги с яблоками, а потом мальчику дали денег, чтобы он купил билеты на аттракцион. Аннабель велела ему оставаться на виду. Она следила за сыном, пока тот стоял в очереди перед киосками. Мальчик помахал рукой. Она помахала в ответ.

Калхун оседлал скамейку рядом с Аннабель, устроившись к ней лицом, но она сидела к столу спиной и смотрела на сына.

– Это меня чертовски пугает, – сказал он. – То, что ты так от меня отворачиваешься.

Она сказала ему, что все в порядке. Извинилась. Коснулась его руки и изобразила улыбку.

Он улыбнулся в ответ.

Она медленно перевела взгляд на дальний берег озера, где местный продавец трейлеров выставил их в ряд на траве. Среди машин пробиралась семья из трех человек. Молодой загорелый отец с брюшком. Плотного сложения мать. Мальчик примерно одного с Сэнди возраста в ковбойской шляпе и сапогах. Они были возле одного из небольших трейлеров, отец что-то рассказывал, мать слушала, мальчик носился вокруг. Аннабель взглянула на Калхуна и поняла, что тот тоже на них смотрел. В эту минуту она увидела на его лице все, чего он когда-либо хотел, все, из-за чего он остался в Сьело-Рохо. Она знала: все это подпитывалось его надеждой жениться на ней и начать жизнь с ней и с мальчиком, которого должен был растить по праву. С мальчиком, которого она у него отняла и отдала другому мужчине, чтобы скрыть величайшую ложь в своей жизни.

«Мы все хотим жить и умереть в просторной долине солнца, – подумала она, – где тайны никому не нужны, а источники надежды не иссякают и все растет и пышет. – Она сплела свои пальцы с его. – Вот где мой край». Он посмотрел на нее и улыбнулся, а она вспомнила будущее, которое видела в тенях на стене кухни много лет назад, во вспышке молнии. И теперь оно уже не представлялось таким плохим, это будущее, потому что у него не было ни формы, ни очертаний. Оно было просто надеждой, наконец явившейся на свет.

– Может, сводишь Сэнди в комнату смеха? – спросила она.

– Уверена? – переспросил Калхун.

Аннабель кивнула.

Он поднялся со скамейки и, нежно коснувшись ее плеча, поцеловал в макушку, прежде чем направиться к билетному киоску, где Сэнди только что заплатил за пачку билетов.

– Билли, – сказала она, но недостаточно громко.

Она смотрела ему вслед. Смотрела, как его уносит от нее, будто воздушный шарик, который она нечаянно выпустила из связки, что держала в руке. Причем этот шарик был ее любимого цвета.

Сэнди стоял с Калхуном перед комнатой смеха. Толпа ползла мимо, напоминая гигантскую змею. Глядя на металлический фасад с балконами, откуда им махали механические клоуны, ухмыляясь красными губами, мальчик подумал, что комната смеха – это правда смешно. Когда Сэнди стоял у киоска, Калхун положил руку ему на плечо и привел сюда, в этот лабиринт, где извивались тоннели и без конца тянулись зеркальные комнаты, и по этой нескончаемой, истеричной колее разносился смех.

Калхун попытался взять Сэнди за руку, но мальчик сказал:

– Для этого я уже большой. – И Калхун тотчас отпустил его руку.

– Прости, – ответил Калхун.