- Теперь ты наша сноха,- сказал толстый, с отвислыми щеками тойон.- Мы покидаем землю отцов, которую топчет красный бес. Но мы вернемся. Ты должна сберечь наши тайные лабазы. Ты обязана дождаться своего мужа. Или ты умрешь и вечно будешь терзаться в кипящих котлах преисподней.

О! Варвара помнит клятву, данную свекру. Сорок зим она ждет, не выдав никому тайны. Как только вернутся, она сразу прогонит этого приблудного парня Баклана. Зачем он ей при муже? Муж, наверно, теперь еще лучше играет на гармошке…

- Привяжи оленей,- буркнул Баклан и тяжело сполз с высокого учуга на белую мягкую полоску ягеля. Высокие кусты кедровника надежно скрывали оленей. Отсюда тянулся острый каменистый гребень, по которому можно добраться до края скалы.

Хотя старуха была подслеповата, Баклан пустил вперед ее, а сам, то и дело спотыкаясь, с ружьем в руке потащился вслед. В его мутной хмельной душе ворочалась звериная ненависть. Жизнь тех, что расположились под скалой, была для него не дороже комариной.

Старуха шикнула на Баклана и поползла к краю обрыва. Она оказалась под низенькой, в белых цветах рябиной, но не обратила на нее никакого внимания. Только услышав на реке частые всплески рыбы, она повернула близорукие глаза к рябине, и на ее плоском лице отразилось подобие улыбки. Еще девчонкой от матери она узнала, что когда цветет рябина, все ликует на земле: птицы, звери, рыбы. Это самый светлый праздник земли - в эти дни закипает любовь. К осени, когда рябину исхлещут грозы и обожгут заморозки, она станет печальной и горькой, а весной запах ее сладок, как березовый сок… Варвара потянулась к кисти, чтобы понюхать, но в тот же миг совсем рядом из-под скалы донеслись слова: «…родной мой!» - и послышался звук поцелуя. Старуха подползла к камню, валявшемуся у обрыва, и заглянула вниз. В прозрачном сумраке белой ночи она разглядела девушку в объятиях высокого белокурого парня. Они были красивы, будто из сказки. Белая черемуха, казалось, освещала каменную площадку. Как хорошо им, влюбленным…

Услышав приближающиеся шаги Баклана, старуха с ненавистью взглянула на камень над обрывом и бесшумно кинулась навстречу Баклану.

- Не ходи! Они любят!..- хватая Баклана за рукав, попробовала старуха удержать его.

- А тебе что?

- Они любят! - не отцепляясь, твердила старуха, жалко моргая голыми веками.

- Токующего глухаря легче подбить.

Варвара поняла, что уговоры не остановят Баклана. Через минуту будет поздно.

- Куот! Куот! (Бегите! Бегите!)-прошептала она.

- Удушу! - схватив ее за горло, прохрипел Баклан, но как только чуть отпустил, старуха снова глухо крикнула:

- Курэн! (Спасайтесь!)

Кулак Баклана угадал под дых, Варвара отлетела в сторону и беззвучно шлепнулась на камни.

«Кусок продажного мяса!» - выругался про себя Баклан и направился к валуну на краю обрыва. Но не успел он сделать и трех шагов, как Варвара рысью вскочила ему на спину и впилась зубами в ухо. Он знал этот ее прием. Теперь только лишившись уха, можно избавиться от этой ведьмы. Баклан кинулся прочь. Хрипя, ломился он через колючие заросли подальше от обрыва.

- Пусти-и, порешу! - рычал Баклан.

Только возле оленей старуха сползла наконец с его спины, выпустив ухо, и кинулась было прочь. Но Баклан сбил ее с ног и еще пнул сапожищем. Он готов был тут же истоптать ее и привалить камнем, но спохватился, что не видать ему тогда тойонских кладов. И не только этого. Стара и глупа баба, да другой в тайге не сыщешь. Один бирючьей смертью подохнешь…

Варвара ползала на четвереньках по белой ягелевой лужайке, кропила ее капельками крови и тоненько скулила, как побитая хозяином собака.