- Ром, помоги уложить минералы,- позвала Наташа.
Шатров лежал навзничь на брезентовых мешках и, подложив руки под голову, разглядывал редкие неяркие звезды. Он откликнулся не сразу. Нехотя встал, причесал гребнем жесткие кудри и вразвалочку подошел к костру.
- Не удержалась на скакуне - решила пересесть на бычка? - в упор взглянув на нее, невесело проговорил Шатров.
- Ты о чем? - удивилась Наташа.
- Так просто, к слову пришлось.
- Ничего не понимаю.
- Ладно, хотя я и цыган, но к подачкам не привык, ты это учти.
- Еще не легче!
Ром махнул рукой: мол, замнем, и присел на корточки рядом с Наташей. Вскоре они дружно перебирали камни. Наташа была довольна: приисковый маркшейдер неплохо разбирался в породах. Но свои желтые перчатки он так и не снял… Они сидели друг против друга и, укладывая образцы в ящик, стоявший между ними, чуть не сталкивались головами.
- Почему ты никогда не снимаешь перчатки? - спросила Наташа.
- Все великие скрипачи так делали,- хитровато глянув на нее, ответил Ром.
- Ты же не скрипач!
- Мне лучше знать, кто я,- раздраженно откликнулся Ром, давая понять, что ему не по душе эти расспросы.
- Эй, друзья! - крикнул им Орлецкий, подходя.- Хватит копошиться. Восславим вечер песнями! - И он достал из футляра белый аккордеон.
Мелодия с первой ноты всколыхнула Наташино сердце, она попыталась продолжать работу, чтобы скрыть волнение, но у нее ничего не получилось.
- Отложим до утра,- предложила девушка Шатрову. Тот ничего не ответил, но глаза его сказали: «А еще притворялась, что не ждала никого».
- Пойдем, Рома, побродим втроем,- сказала Наташа и как-то виновато взглянула в его недовольные карие глаза.
с наигранным цыганским акцентом пропел Ром и пошел первым вдоль берега, гордо подняв кудрявую черноволосую голову. Он так и проходил весь вечер. Когда шли вниз по течению - впереди, когда поворачивали - на почтительном расстоянии сзади. На призывы Наташи он отвечал одно и то же: «Вам что? Хуже так?» А Вадиму хотелось, чтобы он совсем покинул их.
Орлецкий был в ударе. Он пел песни одну за другой, его баритон звучал все горячее и выразительней. Каких
только песен он не знал, самых модных, самых современных!