— Ошибаешься, господин, продолжай…

Вахмистр снова зажег свою большую испанскую сигару, покрутил усы и продолжал:

— Генерал взглянул на юношу и спросил: «У тебя есть невеста? Пропой песню, посвященную тобой ей, и протруби в трубу». Легионер бросился на мост, схватив трубу, но вдруг остановился и, вытянув руки, полетел в реку. Его сразила негритянская пуля.

— О! — рассеянно проговорила Афза.

— Однако он успел на мгновение подняться над бешеным потоком и крикнул мне, когда я кинулся на берег, пытаясь помочь ему: «Друг, скажи невесте…»

И он скрылся навеки.

Минутное колебание, и все бы погибло. Но, к счастью, мне захотелось получить нашивки вахмистра.

Негры продолжали яростно обстреливать нас, буквально осыпая мост своими снарядами. Я бросился вперед с криком: «Вперед, товарищи!»

Мы перешли через мост. Легионеры и спаги, воодушевленные моим примером, последовали за мной, смяли своим яростным натиском негров и прогнали их в лес.

Месяц спустя я получил эту медаль, и на рукавах у меня заблестели нашивки.

Вот каким образом на войне добиваются чинов и почестей.

Вахмистр отправил в свою бездонную утробу еще стакан вина, затем, смотря на свою собеседницу, ушедшую в глубокие мысли, сказал:

— Отказались ли бы теперь алжирские женщины от подобного мне храбреца… Как ты думаешь, Афза?

— Ты любишь меня? — спросила Афза.

— Да, яркая Звезда Атласа.

— В таком случае дай мне доказательство твоей любви.

— Стоит тебе попросить.

— Прежде тебя меня любил другой человек.

— Знаю, — ответил вахмистр. — Этот проклятый венгерский граф. Но он сам себя погубил; военный трибунал не пощадит его… Клянусь брюхом кита! Неповиновение и оскорбление действием начальства!.. Расстрел… Расстрел без пощады и смягчающих обстоятельств.

Афза побледнела как смерть.