— Правда?

Сияющая нить напряжения между нами возникла снова и искрилась. Мои легкие стали тяжелыми, воздух вокруг нас ожил. Волоски на моих руках поднялись, шея там, где был укус, стала приятно холодной.

Я пожала плечами, желая вырваться из его взгляда, но не смогла. Его глаза удерживали меня на месте.

— Ты можешь увидеть себя с кем-то еще? — тихо спросила я. В вопросе было столько смешной надежды, я знала, что он видел это на моем лице.

Он повернул стул в мою сторону. Он выглядел уставшим, под глазами виднелись тени. Но его глаза сверкали жизнью и напряжением, и его лицо сияло, даже со щетиной оно казалось юным.

— Я мог бы, — сказал он. — Если бы она меня приняла.

Мои глаза невольно расширились.

— Но я не могу, — быстро добавил он. — И это вряд ли будет умный выбор. Это рискованно, а риска в жизни у меня уже много.

И он резко встал, забрал миску и мой недопитый кофе из моей руки, обошел стойку и опустил все в рукомойник. Он избегал моего взгляда.

Я сидела неподвижно от потрясения, сердце колотилось.

— Я позвоню доктору Хасселбэку, узнаю, что там с ущербом, — сказал он, взяв телефон со стола. Он миновал меня и пропал в спальне, закрыв за собой дверь.

— Что это было? — тихо сказала я, ни к кому не обращаясь. Жирный кролик сидел на диване, он поднял голову. Я почти видела, как он закатывает глаза.

Он говорил обо мне, да? То есть… блин, обо мне. Я была риском? Как это? Он не знал о моих чувствах?

Нет, балда. Ты сама сказала ему, что не любишь его. Он решил, что это правда.

Ага. Я все испортила сама.

* * *

Я приняла душ и была готова к делам дня (высушила волосы сильнее для вечеринки, что была сегодня), Декс пришел в комнату с хорошими новостями.

— Доктор Хасселбэк сказал, что все еще можно снимать, — сообщил он и прошел к компьютеру. Я сидела на кровати и пыталась набить подкладки в дьявольские туфли.

— Ага, — отозвалась я. После недавнего разговора мне было не по себе. Шоу было не так важно, хотя это было временное состояние.

Он развернулся на стуле и взглянул на меня.