Я вскинула брови. Он убрал пальцы от моего лица и вернулся к стойке. Я следила, как подрагивают его ноги с каждым шагом, как его спина переходит в край трусов. Как держаться?

Он поднял лицо к потолку, все еще будучи спиной ко мне.

— Я надеялся, что Джен не такая, — добавил он. — Я знал, что она была сукой, но и я был не лучше, но я и не догадывался, что она может быть такой.

— Но она такая, — сказала я. — С этим нужно жить.

Он склонился к стойке в тишине, потом сел и продолжил завтрак, где уже растаяли хлопья.

Я выдвинула стул рядом с ним, босые ноги мерзли, задевая металл снизу.

Декс смотрел на миску, гоняя в ней размякшие хлопья, создавая мини-водоворот из молока.

— Не знаю, что делать.

Прогони ее, балда. Это я хотела сказать. Но я видела, что Декса терзает эта ситуация. Я молчала. Я хотела утешить его, но и хотела, чтобы он видел правду. Их отношения были мертвы. Они разлагались всю неделю, да и намного раньше моего прибытия, и это были последние мгновения. Не было смысла юлить, продолжать. Их эгоизм все уничтожил, а я, будучи в стороне в их квартире, могла это видеть.

Может, знал еще и пес.

Декс повернул голову и робко взглянул на меня.

— Ты, наверное, думаешь, что я идиот.

Я невольно улыбнулась.

— Я такая же.

— Нет, — вздохнул он. — Не такая. Ты милая, честная и очень хороший друг.

Ах, опять друг. От этого я покраснела и была рада, что он потянулся за коробкой, чтобы добавить хлопьев.

Я кашлянула.

— Ну. Я знаю, что сделала бы, но я — не ты, я не могу указывать. Ты с ней говорил ночью? — она спала, когда мы пришли.

— Коротко, — сказал он, сунув хлопья в рот. — Она сказала, что была с подругами, а ее телефон разрядился.

Как все складно.