— С ума сойти! Да мы только что зашли!

Люси взглянула на отца. С кроткой, робкой улыбкой тот отложил в сторону головоломку и взял ручку. Тетя Хельга потащила упирающегося Джо вокруг стола. Папа сидел, словно под стеклянным колпаком, и не мешал сестре выдворять младшего отпрыска из кабинета. Тетя Хельга и Люси приказала:

— И ты! Ты тоже, Луиза!

Напоследок Люси взглянула в окно и увидела, что молодой человек в черном исчез. Вслед за теткой дети прошли в свои прежние спальни, которые некогда делили с Гаральдом и Розвитой. В общем-то, Люси нравилась ее комната, и она попыталась не думать о залитой солнцем спальне в доме О"Брайнов, украшенной рюшами и узором в горошек. Чемоданы уже подняли наверх, и Люси вместе с мамой принялась разбирать вещи, смеясь и рассматривая последние снимки из калифорнийского Окленда. Когда Джо переобулся в тапочки, ему позволили пойти осмотреть дом. Наконец мама села за пишущую машинку внизу, и тетя Хельга позвала:

— Луиза, пойдем со мной!

Они отнесли пустые чемоданы на третий этаж, где обитала тетя, затем поднялись еще выше, по узкой чердачной лестнице. Там была крохотная лестничная площадка с окном, которое выходило на шиферную крышу. Тревожно Люси глядела на перила, думая о дядюшке Маркусе. Длинный чердак был перегорожен на маленькие чистенькие комнатки, в которых сильно пахло нафталином. Именно здесь некогда находилось место их игр, возле перегородки стояли старый диван и большой платяной шкаф. В одном углу притаился портняжный манекен, обмотанный тюлем. На лестнице послышались глухие шаги, и появился взволнованный Джо.

— Мы здесь играли! — вскрикнул он. — Я помню!

— Ох, Иоахим… — тихонько вздохнула Хельга.

Стоя рядом с тетей, дети увидели серую полевую форму, разложенную на диване, рядом стояла пара поношенных сапог.

— Грустное место, — сказала тетя, — Мой бедный Маркус…

Подавленные, все вышли на лестницу, и тетя Хельга заперла дверь.

— Похоже на то, что играть здесь сейчас слишком холодно, — вздохнул Джо.

В пять часов все спустились в столовую, чтобы поесть ржаного хлеба с маргарином, сливового джема, жареных колбасок и противного кислого сливового пирога, украшенного сверху полусырыми сливами. Мама зажгла первую свечу на рождественском венке из еловых и сосновых веток, украшенных золотистыми шишечками. Из напитков дети смогли пить лишь воду, попробовав противного мятного чая и обезжиренного молока. Джо задумчиво повел рассказ о Дне благодарения, и тут тетя Хельга спросила: «Благодарение за что, собственно?» В половине шестого тетя воскликнула:

— Иди наверх, скорей наверх, крошка Вики, он ждет!

Вики понесла поднос своему мужу. Когда Джо хотел было последовать за матерью, тетя Хельга удержала его на стуле, положив руки мальчику на плечи.

— Тихо! — сказала она. — Нужно понимать. Это время принадлежит им двоим.

— А когда нам дадут хоть какое-то время побыть с отцом? — спросила Люси.

Ирония на лице Хельги сменилась ласковой улыбкой, и она смилостивилась:

— Думаю, вам будет позволено прогуляться вместе с Августом.

— Позволено?! — вскричал Джо. — Ты что?! Он мой отец, а не ты!