Но где же Джо? Люси взбежала по ступенькам и, миновав три пролета лестницы, заглянула в комнату брата. В тусклом свете ночника она увидела, что он калачиком свернулся на кровати и спал. Лицо казалось нездорово бледным, а лоб — влажным. Повернутые вверх ладони оказались выпачканы, густой слой грязи покрывал отвороты брюк. Люси потрясла его за плечо, пытаясь разбудить.

— Джо! Джо! Папа спустился вниз!

Джо посмотрел на нее невидящим взором — на Люси уставились два черных блестящих озера. Разбудить брата было всегда непросто.

— Ты здоров?

— Меня вырвало.

— Папа в гостиной. Ты будешь продолжать болеть или все-таки спустишься?

Покачиваясь, Джо встал с кровати и направился в ванную комнату. Он умылся холодной водой, и они вдвоем с Люси спустились в гостиную. Август был в прекрасном расположении духа и поддразнивал всех по очереди. Как они хохотали! Как смущалась Люси! Как из конца в конец комнаты метались остроты Гаральда! Мама примостилась на подлокотнике папиного большого кожаного кресла. Над каминной доской висела акварель, где была изображена миловидная женщина во фруктовом саду. Это Нина, первая жена Августа, мать бедной Розвиты и Гаральда. Она была школьной подругой Хельги.

Наконец тетю удалось уговорить подойти к фортепьяно, хотя она и утверждала, что инструмент расстроен. Тетя запела «Тихая ночь», и все робко и потихоньку подхватили рождественскую песню. Красивый, еще не ломавшийся альт Джо вторил прекрасному ясному баритону Августа и поставленному сопрано Хельги. Закончив первый куплет, все в изумлении остановились. Вики рыдала.

— Все кончилось, — утешал ее Август. — Теперь конец невзгодам. Мы вместе. Можно начать жить!

Сострадание охватило Люси. Бедняги, подумала она, бедные вы мои. Тетя Хельга заиграла «Ёлочку», и Гаральд вскричал:

— Вот оно самое! Вот то, что надо!

Потом, опьяненные теплом, вином и музыкой, они принялись за другие рождественские песни: «Каждый год приходит младенец Христос» и «Звоните, маленькие колокольцы», где в роли младенца Христа солировал Джо, который просился пустить его с холода в дом. Люси, Джо и мама а капелла спели «Белое рождество» и «Далеко, в яслях», но вскоре тетя Хельга играла уже одна.

Наконец решили сделать перерыв, чтобы передохнуть, и тут Джо спросил:

— Тетя Хельга, а что сталось с моим игрушечным тигром?

— Ох, Джо, — вздохнула мама.

— Знаете, он мне нужен, — объявил Джо. — А еще у меня были мишка и деревянная лошадка. Целая коробка игрушек, которые мы не взяли с собой.

— Тише, — шикнула мама. — Думаю, они где-то здесь.

— Иоахим, ты уже большой, — заметила тетя Хельга. — Зачем тебе понадобились игрушки?

— Я бы хотел отдать их детям беженцев, — краснея, заявил Джо. — Знаете, по радио передавали воззвание.

Все были удивлены, но сочли желание мальчика весьма достойным. Все, кроме Люси, которая знала наверняка, что Джо зачем-то лжет, причем весьма убедительно.