А потом наткнулся на папку Белкина.

Тот так и не явился забрать ее, а Мише было недосуг как следует изучить содержимое. Он заглянул туда после самоубийства Мыльникова, увидел бесконечные списки фамилий и адресов, нашел нужный и убрал папку, а теперь решил внимательнее посмотреть, что еще там есть.

За ворохом бумаг обнаружилась прозрачная папка с кнопкой посередине. Миша открыл ее – внутри лежала пачка листов, каждый из которых был озаглавлен и заполнен информацией по одному и тому же принципу: сверху значились имя, фамилия и отчество, после следовали дата и время смерти, а дальше перечислялись обстоятельства, при которых это случилось.

Некоторые листы были исписаны сверху донизу, на других сведений было совсем мало. Похоже, это зависело от того, что смог раскопать Белкин.

Миша читал о том, какую смерть нашли эти люди, и от перечисления тошнотворных подробностей, деловито описанных Белкиным, его замутило. Вывернутые из суставов конечности, сломанные руки и ноги, распоротые животы, залитые кровью комнаты – было невозможно поверить, что все эти жестокие вещи несчастные сотворили с собой сами. Дойдя до описания того, как один из пострадавших пытался содрать с себя кожу, Миша не выдержал и чертыхнулся.

– Ты что там читаешь? – спросил Ласточкин, оторвавшись от своих бумаг, и Миша промычал в ответ что-то неопределенное.

Капитан вытянул шею и, увидев серую папку, неодобрительно хмыкнул.

– Опять ты за свое.

– Но это все и вправду необычно. Хорошо, пусть то, что во всех случаях фигурирует некая женщина, можно назвать совпадением, все же самоубийства чаще связаны с неудачами в любви. Но тут такие зверства.

– Да, – согласился Ласточкин, – может, и необычно. Но никакой другой связи между пострадавшими нет. Они друг друга не знали.

– Но убийца мог знать их всех! – вставил Миша.

– Вот мы и до убийцы договорились, – поморщился Ласточкин. – Если хочешь знать, я поначалу тоже проникся и проверил. – Он вздохнул и поглядел в окно. – Молодой был, вот как ты. Думал, проморгали серийного убийцу-маньяка, а я выйду на него, раскрою серию! – Ласточкин грустно усмехнулся. – Но это только в книжках бывает, ясно? Во всех случаях установлено самоубийство. Без вариантов. – Глядя на Мишино недоверчивое лицо, он добавил: – И потом, пойми: все происходило на протяжении нескольких десятков лет! Если бы и орудовал какой-то псих, то хоть раз выдал бы себя! Ну невозможно ни разу не ошибиться, ни в чем, ни малейшего следа не оставить! В общем, не ищи ответа там, где тебя никто ни о чем не спрашивал. У нас прием через десять минут, мне в Управление надо, так что ты на баррикадах.

Вскоре Ласточкин ушел, оставив Мишу на растерзание посетителям. К счастью, на сей раз обошлось без ходоков, народ приходил весьма адекватный: кому справку выдать, кому характеристику написать. Да и не так много было желающих пообщаться с участковым.

Когда очередь рассосалась, Миша, вместо того чтобы пойти домой, заперся в кабинете, опустил жалюзи и заварил себе чаю. Ласточкин был убедителен, но Мише все же чего-то не хватило. Он решил раз и навсегда закрыть для себя этот вопрос, перечитав все документы повнимательнее, и, если ничего интересного не обнаружится, отдать папку Белкину и посоветовать ему подлечить голову.

Что именно подразумевалось под «интересным», Миша и сам не знал.

Когда он бегло перечитывал все это утром в первый раз, что-то зацепило его, царапнуло, но Миша не осознал, что это было. А теперь надеялся обнаружить, как следует вчитавшись в текст.

Спустя примерно час, когда чай, который он так и не выпил, остыл и покрылся противной коричневой пленкой, Миша натолкнулся на то, что его насторожило.

Женщин, встречи с которыми переворачивали жизни будущих самоубийц вверх тормашками, почти никто никогда не видел. Были лишь четыре случая, когда находились те, кто видели пострадавших в компании новой пассии. Описания были смазанными и бестолковыми, поскольку никто не думал о том, чтобы обвинять женщин в убийствах.

Однако прослеживались детали, на которые указывали все свидетели.

Итак, женщины были высокими, очень худыми, с длинными темными волосами, а в одном случае мать пострадавшего, которая видела сына с девушкой в парке, обмолвилась, что у нее были зубы мелкие, «как у хорька», при этом «очень частые и кривые».