– Вы должны записаться. Если хотите, могу записать вас на февраль.

Джекка растерянно заморгала. До февраля еще несколько месяцев! Она услышала за спиной какой-то звук и оглянулась. Женщины, сидевшие в приемной, смотрели на нее, словно желая сказать: на эти грабли мы уже наступали.

– Я по личному делу, – сказала она. – Он меня примет.

– Визит к врачу – всегда личное дело, – сообщила одна из медсестер. – Скажите мне свое имя, и увидитесь с доктором в феврале.

Джекка взглянула на красный карандаш, который все еще сжимала в руке.

– Не могли бы вы передать это мистеру Олдриджу?

– Конечно, – ответила женщина и бросила карандаш в стаканчик.

– Вы Джекка? – спросила вторая медсестра.

– Да.

– Подождите, я позову его.

Первая медсестра оглядела Джекку с ног до головы. Судя по выражению ее лица, она ожидала увидеть нечто другое. Но все же они знали ее имя, это было приятно.

Джекка отошла от окошка. Свободных стульев не было, и она остановилась у стены. Остальные женщины взирали на нее с жадным любопытством.

Когда открылась дверь в кабинет, а женщины одновременно вздохнули, Джекка поняла: в приемную вышел Тристан. Она выпрямилась и затаила дыхание.

Он захлопнул за собой дверь и огляделся. Прошло целое мгновение, прежде чем он ее увидел. Трис выглядел превосходно, лучше, чем ей помнилось. Джекка поняла, что любит его больше, чем считала это возможным.

– Я не перестал быть доктором, – сказал он, – но перебрался к тебе. Подумал: «Если Джо смог бросить свой магазин, значит, и я смогу уехать из своего городка».

Она шагнула к нему:

– Ты даже не позвонил.

– Знаю. Я решил, что действия – лучше, чем обещания. Мне потребовалось время, чтобы урегулировать дела. – Трис протянул ей руку. – Твой отец…

– Он сожалеет о том, что сделал, но пребывает в восторге от твоих ругательств. – Она коснулась его руки дрожащими пальцами.

Трис усмехнулся.