— Что?..

— Вам необходимы аплодисменты и восхищение публики, без этого вы жить не можете, или я ошибаюсь?

— Я вас не понимаю…

— Что за представление вы устроили? Вам недостаточно того, что случилось в Сан-Франциско? Там вы щеголяли голышом, выставляя напоказ свои прелести перед похотливой публикой. И здесь решили продолжить ту же традицию? Да еще вовлекли в этот стриптиз своих учеников. Вы развращаете эти невинные создания! — Форчун вскочил со стула. — Ни черта на вас не действует!

— Развращаю? Да вы с ума, видно, спятили!

— Да, спятил, когда вы только появились в моей жизни. Вы — беспардонная девица!

Оскорбленная Молли кинулась на него с кулаками.

Уинслоу увернулся от удара и схватил ее за руки.

— Завтра же убирайтесь отсюда. Завтра! Или я лично вышвырну вас из Саммита!

Всеми силами Молли пыталась вырваться. Она несколько раз ударила его ногой и потом еще в пах коленом.

— О-о-о! Идиотка! — Уинслоу взвыл от боли и согнулся, отпустив руки Молли. — Вы сумасшедшая, мисс Кеннеди!

— Пошел к чертям, мистер Форчун! — Вырвавшаяся Молли влепила ему звонкую пощечину.

— Стервозная ведьма! Блядь! — ругался Уинслоу, которому, впервые в жизни пришлось ретироваться от рассвирепевшей женщины. Хорошо еще, что у нее не было под рукой какого-нибудь оружия.

Все еще морщась от боли, он, хромая, переместился к заднему ряду парт. Нога тоже сильно болела после удара, горела щека.

Как он будет завтра смотреть в глаза людям. Они поверили, что он выписал опытную учительницу, а вместо этого приставил к их детям склонную к раздеванию на публике девку. Это же надо — голышом бегала по сцене!

А ведь он знал, кто она такая, и не имел права допускать ее в школу. Надо было сразу посадить ее в поезд до Сан-Франциско и отправить восвояси, без всякого сожаления! А он пожалел ее, и вот чем дело кончилось.

Дьявол! Зачем он обманывает сам себя? Он оставил ее потому, что мечтал с ней переспать. Вот, в чем правда, это же понятно, как ясный Божий день! С самого начала он хотел трахнуть ее, хочет этого и сейчас, хотя она и двинула ему по предмету мужской гордости.

Уинслоу застонал от боли. Что скажут люди после того, как их чада носились в одних набедренных повязках по сцене? Да, его просто линчуют, как только узнают…

— Эй, Уинслоу, ты еще здесь?

Он затаился в ожидании расправы. В классе появился Билл Макдональд.