– А что будет с хрюшками?

– В смысле?

– Я имею в виду, это же твои свиньи?

– Нет. Я просто везу их на своей машине.

– И куда везешь?

– Как я и сказал. В Лампетер.

– Да, но, когда они туда доберутся, что будет потом?

– А, понял. – Кирк хлопнул ладонью по рулю и рассмеялся. – Ты из тех защитников прав животных?

– Просто любопытно. Я имею в виду, они для отбивных или чего-то еще?

– Эта партия направляется на свиноферму, – сказал он. – Насколько я знаю, они предназначены для разведения.

– Разведения?

– Ага. Так что можешь не волноваться, дорогая. К вечеру они будут кататься как сыр в масле. Валяться в грязи. Жевать желуди.

– Это здорово. Ты меня успокоил.

Я решила, что, возможно, он лучше, чем выглядит. Меня больше не тревожила обнаженная фигура в леденце. Я просто думала об этих свиньях и о том, что они в безопасности, так же как и я, пусть даже и в драндулете, потому что никто, никто не знает, где я. Мы ехали молча, рассекая лужи, оставленные дождем. Горы становились все выше и утопали в густой дымке, так что невозможно было различить ни деревьев на склонах, ни вершин. Они возникали из ниоткуда, словно голубые призраки.

Мы проехали мимо старого каменного паба, освещенного рождественскими огнями. Мне не приходилось видеть такое средь бела дня, да еще в июне. Помню, Майко однажды сказал, что бедные вывешивают рождественские гирлянды пораньше, потому что живут надеждой, а богатые не торопятся и делают это перед самым Рождеством, потому что их надежды уже сбылись. Должно быть, люди в том пабе совсем отчаялись, подумала я.

Мы проезжали Брекон, и я сидела, положив руки на «ящерку», поглаживая мамин янтарь.

– Красивое кольцо. – Кирк бросил взгляд в мою сторону.

«За такое кольцо и палец отрубят».

– Да, ерунда, стекляшка, – беспечно произнесла я. – Сюрприз из рождественского крекера.

– Счастливый попался крекер. А мне вечно достаются записочки с дурацкими загадками.