В случае с Забиной[5] из Мюнхена подобная потеря идентичности явилась результатом нелепой случайности или же внезапной реакцией бессознательного, которое до этого слишком долго молчало. «О, это так интересно! – удивленно воскликнула ее мать, спустя всего несколько недель после того, как сама Забина родила дочь. Забина и ее мама вместе разглядывали снимки ультразвука, бирку новорожденного и другие памятные мелочи, связанные с беременностью и родами Забины. Как вдруг взгляд новоиспеченной бабушки упал на группу крови, обозначенную на одном из документов. – Это действительно забавно, – сказала она, – что у тебя группа крови B, когда и у меня, и у твоего отца – А».
Забине это тоже показалось интересным, но едва ли забавным. Она была ученым, а потому знала, что такого попросту не может быть. Здесь что-то точно было не так. Либо чья-то группа крови была определена неправильно, либо же она не являлась ребенком своих родителей. Забина была слишком любопытной для того, чтобы оставить все как есть и просто вернуться к своей обычной жизни. Ведь не зря у них в семье порой рассказывали эту старую байку о том, что в роддоме ее могли случайно перепутать с другим ребенком. Ей захотелось разобраться во всей этой ахинее.
Ее родители сначала сочли все это совершенно излишним. «Наука может ошибаться, – сказали они. – В нашем мире существуют вещи, которые невозможно объяснить научными методами». Они также напомнили, что гинеколог, который когда-то определил группу крови матери, был известным на весь город алкоголиком – а значит, он легко мог допустить ошибку. Но получается, тогда у ребенка должен был быть другой отец? Невозможно! «Мы всегда были верны друг другу», – заверили оба родителя. Единственное, что в итоге подвигло родителей поддержать Забину в ее расследовании, это вероятность того, что в роддоме могла произойти путаница с новорожденными. Ведь почему-то акушерка сначала поздравила мать Забину с рождением здорового мальчика, однако потом на стене объявлений родительского отделения появилось сообщение о том, что это все-таки была девочка.
В ближайшие месяцы многочисленные анализы крови показали, что ошибки в их определении никто и никогда не допускал. Но потом два генетических теста явили страшную правду: мать Забины действительно была ее кровным родственником, а вот отец – нет. Она не ожидала столкнуться ни с чем подобным, ведь ее мама всегда считалась абсолютным образцом супружеской верности. Лишь спустя несколько месяцев после генетической экспертизы мать вспомнила о давно забытой интрижке.
Тем не менее совершенно ошеломительная новость о том, что Забина не была биологической дочерью своего отца, хотя и задела девушку, но не выбила ее из колеи. С ее точки зрении, эта новая информация ничего не меняла в ее отношениях с тем человеком, которого она привыкла считать своим отцом, даже несмотря на тот факт, что он довольно тяжело переживал это открытие. Эта новость обеспокоила отца и наполнила его страхом того, что его дети и правнуки больше не будут принимать его.
Люди теряют почву под ногами, когда понимают, что они понятия не имеют, откуда они родом.
Друзья и сестры Забины постоянно спрашивали ее о том, как ей удается не быть в замешательстве после того, что ей довелось узнать. «Неужели ты не хочешь найти своего биологического отца и познакомиться с ним?» – спрашивали они. Друзья предлагали ей отправиться на «поиски собственного я». В то время как на ее фактически приемного отца эта информация произвела сокрушительное впечатление, у Забины было ощущение, что в ее жизни существенно не изменилось ничего. Информация попала к ней в мозг, но едва ли затронула ее душу. «Я та, кем я являюсь, – убежденно говорила она. – Во мне не может ничего измениться лишь только оттого, что моим отцом оказался какой-то другой человек».
Большинство людей, с которыми случаются истории, похожие на те, что произошла с Забиной, реагируют на них совершенно иначе. Гораздо более типичным примером является девушка по имени Соня, которая в 27 лет узнала, что своим рождением она обязана банку спермы, из-за чего у нее случился серьезный кризис идентичности. Рассказывая свою историю в Интернете, она назвала день, когда узнала правду о своем рождении, «худшим в своей жизни». Ей показалось, что у нее «земля ушла из-под ног». Поскольку такие реакции не являются чем-то удивительным для судей немецкого Федерального конституционного суда, они еще в 1989 году гарантировали каждому право на информацию о своем происхождении. Именно поэтому общественность так часто критикует идею бэби-боксов и анонимных родов. Между тем анонимное донорство спермы в Германии запрещено. «И это правильно», – считает семейный психолог Петра Торн. Она специализируется на работе с клиентами, которые не могут справиться с внезапно возникшими пробелами на их генеалогическом древе. По ее словам, зачастую требуется довольно много времени на то, чтобы «люди оправились от подобных открытий».
Забине же ее открытие показалось интересным. И это то свойство ее характера, которое она заметила в себе еще в детстве. Когда в жизни Забины что-то менялось, ее всегда охватывало возбуждение – даже если это изменение было негативным. Даже после смерти ее любимого дедушки она ощущала себя именно так. Тогда она просыпалась по утрам и думала: «Что-то тут не так, так быть не должно». И все же происходящее словно бы стимулировало ее – по причинам, которые она и сама особо не понимала.
И теперь, когда ей пришлось по-новому посмотреть на вопрос собственного происхождения, с ней произошло то же самое. Забина просто приняла это как факт. Ее беспокоило лишь то, что теперь она не знала, какие именно болезни были распространены в «ее семье» – высок ли был риск заболеть раком груди, доживет ли она до старости или все-таки нет? Забина вдруг поняла, почему ее ноги так сильно отличались от ног всех остальных членов семьи. Но ей было все равно, кто именно ответствен за то, что это так. «Я знаю, кто я есть. И это гораздо важнее, чем знать, кто является моим биологическим отцом», – сказала она.
Юноши, ускользнувшие от убийцы
Если бы 25 июля 2011 года вам довелось включить британский телеканал «BBC» и увидеть на экране юношу, который стоял перед зданием суда в Осло, рассказывая об ужасах, случившихся в Утейе, вы легко могли бы подумать, что это был репортер. Конечно, этот 27-летний юноша с густыми пшеничного цвета волосами не выглядел совсем уж нетронутым теми страшными событиями, о которых он рассказывал. Но эти события волновали любого норвежца, да и любого человека в целом. Тремя днями ранее правый экстремист Андерс Беринг Брейвик устроил ужасающую бойню на маленьком норвежском острове Утейе, где молодежная организация социал-демократической рабочей партии проводила свой традиционный летний слет.
Вегард Гресли Веннесланд рассказывал о том, что случилось на острове, в спокойной и уверенной манере, не запинаясь и с легкостью подбирая нужные слова и выражения. Однако репортером он не был. Веннесланд был свидетелем того, как Брейвик расстрелял 69 человек за 75 минут. Более того, сам Веннесланд чудом остался жив. А потому удивительным было уже то, что всего три дня спустя после этого чудовищного события юноша был в состоянии рассказать о пережитом на камеру.
«Когда раздались первые выстрелы, я был в палаточном лагере, а потому не мог видеть стреляющего», – рассказывал он зрителям перед камерой. Беспокойными выглядели лишь его глаза, так как его взгляд бегал из стороны в сторону. Однако подобный «ищущий взгляд» довольно типичен для людей, которые не привыкли работать перед камерой. «Как только я вышел за пределы лагеря, я довольно быстро понял, что все это было очень серьезно, – продолжал он. – Я видел, как мои друзья бежали в мою сторону, пытаясь спастись от стрелявшего». Когда некоторые из бежавших упали, Брейвик подошел к ним вплотную, чтобы убить их выстрелами в голову. Веннесланд бросился прочь.
Ему удалось укрыться в хижине, где он забаррикадировался вместе с сорока другими людьми. Брейвик пытался попасть вовнутрь: несколько бесконечных минут он стрелял по окнам и стенам, пока наконец не оставил укрывавшихся и не отправился на поиски других жертв. Оказавшиеся внутри хижины молодые люди все это время слышали крики и выстрелы, и то, как их друзья и знакомые молили о пощаде. Они не могли перестать задаваться вопросом о том, сможет ли хоть какая-то помощь прибыть на этот маленький и удаленный от всего на свете остров до того, как станет совсем поздно. Помощь, которая могла бы помочь остановить этого монстра. «Мне кажется, я пролежал под кроватью около часа, не переставая надеяться и молиться. Это было ужасно», – сказал Веннесланд в прямом эфире.
Дело было вовсе не в том, что Веннесланд сумел запереть все свои переживания где-то глубоко внутри себя и, соответственно, говорил о них так, словно бы они и не касались его лично. Очевидно, сохранять самообладание ему помогала некая внутренняя сила. Лишь однажды он был близок к тому, чтобы заплакать. Ведущая «BBC» спросила у него, как в такой ситуации ему удалось отправить SMS-сообщения своим друзьям и семье. «Когда Брейвик прострелил стену хижины, я подумал, что сейчас он убьет нас всех. Я не хотел беспричинно заставлять свою семью волноваться, но подумал, что это, вероятно, был мой последний шанс связаться с ними, – ответил Веннесланд, у которого явно разрывалось сердце, когда он рассказывал эту часть истории. – Я просто хотел им сказать, что люблю их и надеюсь вновь их увидеть».
«BBC» тоже отдала дань уважения Веннесленду: «Каждый, кто сейчас смотрит наш эфир, будет впечатлен вашей храбростью, вашей манерой общения с журналистами и в целом тем, как вы справляетесь с тем, что вам довелось пережить», – сказала телеведущая, которая сидела в студии телеканала рядом со своей коллегой. И тогда она спросила: «Скажите, вам сейчас тяжело?» Веннесленд ответил, что пережитое стало для него «очень травматическим» опытом. Днем ранее, когда он был дома со своей семьей и девушкой, у него случился настоящий нервный срыв: «Это был такой момент, когда тебя просто сгибает пополам и ты можешь только рыдать».
При этом он знал ответ на вопрос о том, что же помогло ему сохранить храбрость. Почему ему удавалось прямо стоять перед камерой, а не рыдать, лежа в кровати. По словам юноши, членство в партии напрямую связывало его со всем миром: до произошедшего на острове он был заместителем председателя молодежной организации социал-демократов в Осло, однако его друг-председатель был расстрелян Брейвиком, что сделало председателем Веннесленда. В итоге это помогло ему получить море поддержки со всех уголков земли. Люди сопереживали и сострадали ему, а он, в свою очередь, пытался и сам поддерживать других. «Наша жизнь наполнена солидарностью, – сказал он, и на его лице даже промелькнула улыбка. – Мы помогаем друг другу. И я думаю, что без такой помощи мы бы не смогли пережить случившееся».
Даже девять месяцев спустя он все так же ровно держался перед камерой, на этот раз давая интервью репортеру информационного агентства «Reuters». На его руке все еще можно было увидеть оранжевый браслет, на котором заглавными буквами было написано «УТЕЙЯ». Каждый участник летнего слета получил такой, когда только прибыл на остров. «Я не могу его снять, – говорит он. – Он напоминает мне о том, что в этой жизни нужно быть благодарным за все – даже за этот ужасный кофе, который я только что купил в столовой, – смеется он. – И конечно, я ношу его в память о тех людях, которых мы потеряли».
Первое время после произошедшего нелегко пришлось даже Веннесланду. Ему было очень трудно сосредоточиться на своей диссертации о лагерях палестинских беженцев в Ливане, которая была почти дописана на момент бойни. Каждую неделю он ходил к психиатру. Эти встречи помогли ему привести свои мысли в порядок, так как больше всего он боялся того, что страшные воспоминания о произошедшем могут попросту утащить его на дно.