– Что за бред ты несешь? – Дэн, отпустив одну её руку, перехватил Анечку за подбородок и силком повернул её лицо на себя. Обжегся, встретившись с пронзительным, отчаянным взглядом. – Ты моя жена.
– Поэтому моё желание и согласие уже не играют роли?
Дэн нахмурился, отказываясь понимать. Все женщины его хотят, всегда. И даже эта — что бы ни говорила, а тело не врет. Да чёрт побери, она на свадьбе сказала «да», она дала согласие на всё, что ему заблагорассудится!
К тому же, еще немного — и сама попросит продолжения.
Так и случилось. Едва Дэн опустил голову, принялся ласкать поцелуями открытые плечи, спускаясь к груди и сильнее прижимая жену к себе, как что-то мокрое упало ему на лицо, заставляя вскинуть голову.
– Тогда, пожалуйста, не тяни, – всхлипнув, прошептала Анечка, кусая алые губы и не замечая катившихся по щекам крупных слез. – Я потерплю, только сделай это быстро.
«Дура», – читалось во мрачном взгляде отступившего Дэна, хотя мысленный поток его слов был куда длиннее и ярче. Он не насильник, у него при виде такого сопливого создания всё желание пропало. В то время, как десятки женщин были бы рады его вниманию — ему в жёны досталась подобная ледышка! Зачем тогда весь этот цирк, зачем пытаться ему угодить, заботиться и даже перечить его отцу — если муж так противен? Когда она врала: тогда или сейчас?
– Переоденься, – мрачно произнёс он, глядя на нервно одернувшую подол жену. – И убирайся с глаз моих. Сегодня ты ночуешь в подвале.
Быстрым шагом Дэн вернулся в библиотеку, оставив в коридоре Анечку, бессильно опустившуюся на колени и зажавшую рот рукой в попытке сдержать нахлынувшие рыдания.
Иногда выбор хороших строителей может стать судьбоносным. Те, что трудились в этом доме, занимаясь внутренней отделкой второго этажа, аккуратно спустили в просторный подвал большую часть мебели и накрыли её чехлами. А работающий котёл сделал это помещение относительно тёплым и сухим.
Но Анечка, ступая вниз по широкой, довольно неплохо освещенной лестнице, всё равно зябко прижимала одеяло к груди. Она хотела сюда попасть! Она специально нарывалась, испортив рубашки Дэна! Но только недавние слёзы и страх были совсем настоящими, и её до сих пор трясло. Сорвав чехол с одного из широких кресел, выбив из него пыль, Анечка с трудом пододвинула его ближе к трубам отопления, кое-как устроилась и завернулась в одеяло, пустым взглядом уставившись перед собой. Едва не случившееся открыло ей глаза на то, с каким огнём она играет, как легко потерять контроль над ситуацией и действительно оказаться в чужих руках.
И тут же, вслед за страхом, её накрыл жгучий стыд, заставивший сжаться в комок, уткнувшись лицом в одеяло. Почему ей не было гадко? Почему эти прикосновения наравне с испугом и мысленным протестом будили какое-то странное волнение? Неужели это гормоны, голод, а может, она просто озабоченная блудливая... нет. Нет-нет-нет! Анечка обхватила голову руками, осознавая, что произошло. Она пожалела его. Прониклась. Она открыла свое сердце этому чудовищу — и поэтому Дэн больше не воспринимался как чужой.
Это неправильно, этого не должно было быть! Как только она привяжется — он сможет её уничтожить, растоптать, унизить! Нельзя, ради себя самой нельзя этого делать! Уже сейчас, вместо того, чтобы осматривать подвал, который так долго был недоступен, она тратит время на пустые эмоции... Анечка попыталась встать, но не смогла. Колени подкосились, она упала обратно и разрыдалась в голос, всё глубже зарываясь лицом в одеяло.
А потом, вконец обессилев, провалилась в тяжелый сон.
Когда-то давным-давно молодая карманница наткнулась на опытного авантюриста.
Тот вечер начался как обычно: смешавшись с толпой в переполненном баре, она крутилась возле стойки, где у сидевших на табуретах посетителей так удачно оттопыривались задние карманы. Вытащить у таких зазевавшихся пройдох кошелёк, а затем растворится в людском потоке не составляло труда — и никто уже не найдет, не поймает. Очередного «клиента» она заприметила сразу: светловолосый мужчина средних лет, неплохо одет, но, судя по расслабленной позе и почти опустевшей бутылке перед ним — основательно пьян. И прямо из кармана наполовину торчит кожаное портмоне — такое тоже на пару купюр потянет.
Пробравшись ближе, она уже потянулась за своей легкой добычей — как тут же отдернула руку, потому что «пьяница» внезапно обернулся и окинул её удивительно ясным взглядом ярко-голубых глаз.
– Угостить? – коротко бросил он, и пришлось согласиться.
Первая рюмка слишком крепкого пойла зашла ужасно, вызвала кашель, слезы из глаз и снисходительную улыбку нового знакомого, который добродушно попросил бармена налить девушке сока. Хотя, «знакомый» – это спорное определение для того, кто ничегошеньки не рассказывает о себе, зато задает уйму ненавязчивых вопросов, умело выуживая то, что и говорить-то совсем не собиралась. Залезает в душу, заставляет делиться болью и самым сокровенным, не отрываясь смотрит в глаза и слушает... действительно внимательно слушает. Так что становится даже не по себе, ведь никто еще не проявлял к ее скромной персоне столько внимания.
– Мне пора, – слишком много времени она провела здесь, потеряла впустую. Если не повезет — рискует остаться голодной, а ведь вчера все приёмы пищи заменила буханка черствого хлеба. – Спасибо, пока.