Анечка молча сжала плечо Дэна, попросив дать ей слово. Строго посмотрела на Волкова и произнесла:
– Теперь понятно, почему Денис так долго выбирал себе спутницу жизни. Из-за вас у него просто не сложилось модели счастливой семьи. Как можно обвинять человека в попытках забыться, лишив его самого главного в жизни?
Волков-старший медленно поднялся на ноги, поджав побледневшие губы и уничтожая Анечку взглядом.
– Уйми свою жену, – процедил он, практически уверенный в том, что именно Дэн приказал Анечке всё это сказать.
– Я думаю, тебе пора уходить, – не моргнув глазом, отозвался тот. – Аня, проводи дорогого гостя.
Аня кивнула. Поднялась с места, встала у двери и терпеливо ждала, пока мужчины закончат сверлить друг друга пристальными, колючими взглядами. А когда Волков-старший, не обращая больше на неё внимания — будто Анечка внезапно стала пустым местом, прошёл в коридор, подала ему пальто.
И только в дверях он внезапно обернулся и посмотрел ей в глаза.
– Твой дядя поплатится за то, что наврал мне, – тихо произнёс Волков, и по спине у Анечки прошел озноб. Ей понадобились все её силы, чтобы продолжить казаться спокойной.
– Не знаю, что вам сказал мой дядя, Андрей Фёдорович, – проговорила она тем же тоном, – но я искренне намерена быть хорошей женой. А хорошая жена всегда на стороне мужа.
Волков лишь неопределенно хмыкнул, смерил её внимательным взглядом и вышел, хлопнув дверью. Анечка тяжело, протяжно выдохнула — и тут ощутила за спиной чье-то присутствие.
Во рту внезапно пересохло. Анечка замерла, не в силах пошевелиться и отчего-то ожидая худшего, когда Дэн подступил вплотную — так близко, что его дыхание защекотало затылок.
– Что это сейчас было?
Тихий, глубокий, рокочущий голос пробирал до самых костей. Она не могла уловить эмоцию, не могла понять, злится он, удивлен — или просто в бешенстве. Не могла заставить себя обернуться. Только быстро, нервно облизнула губы.
– Ты же сам сказал...
Собственный голос внезапно взвился и оборвался, когда на бедра, там, где заканчивалось платье, легли широкие ладони. И невыносимо-медленно, лаская пальцами кожу, принялись задирать тонкую алую ткань. «Не надо», – хотела вымолвить Анечка, но голос предал, покинул её окончательно. К затылку прижались жадные губы, сбивая дыхание, множа тысячи горячих мурашек, искрами разбежавшихся по телу; Дэн добрался до талии, обнял её — и рывком дернул жену к себе, вжимая в своё разгорячённое тело.
Анечка вздрогнула. Вырвалась, отпихнула его, развернулась, зло сверкнув глазами — но тут же была поймана вновь и впечатана в ближайшую стену. Дэн перехватил её руки, вклинился между ног, прижал всем телом, не давая возможности сопротивляться — и оставалось лишь отвернуться, пряча взгляд.
– А ты, оказывается, умеешь краснеть, – негромко проговорил он, разглядывая вспыхнувший на щеках Анечки румянец и всё шире разводя коленом её ноги. – И показывать зубки. Мне понравилось.
Да, она сама виновата! Она изначально знала, что нельзя себя так вести, нельзя выходить из образа тихони, что бы он там ни приказывал! Но так хотелось выступить наперекор своему страху перед Волковым-старшим, возможно, даже поставить его на место, заступиться за Дэна... и вот результат.
– Я сделала так, как ты велел, – сипло, глядя в сторону, выдавила Анечка. Тело била дрожь, слова давались с трудом. – Я просто послушалась! И в благодарность ты решил меня изнасиловать?