Наверное, лимит волнений на сегодня был просто исчерпан, потому что совершенно спокойно Анна Владимировна оглядывала отраженную в стекле молодую девушку в длинной, до самого пола ночной рубахе, обильно украшенной широкими кружевными воланами. Темные волосы, каштановые, а не черные. Миловидное лицо с большими глазами и аккуратным носиком. Что-то странное с бровями, но с одной свечой толком не рассмотреть. Несколько широковатый рот совсем не портил внешность – губы были красиво очерчены и чуть пухловаты. Пожалуй, за такие губы любая современная модница продала бы душу.
Кто знает, сколько времени ушло бы у нее на то, чтобы принять очевидный факт, но тут рука с подсвечником чуть дрогнула и на босую узенькую ступню упало несколько капель горячего воска. Анна Владимировна вздрогнула, не столько от боли, сколько от неожиданности, и очень спокойно констатировала про себя: «Похоже, это никакой и не сон...»
Впрочем, слово «попаданка» она не рискнула произнести даже про себя.
Глава 4
В этом странном свихнувшемся мире Анна находилась уже несколько дней. За все время она едва ли произнесла больше пары десятков слов. Окруженная роскошью, фрейлинами и прислугой она покорно и безмолвно лежала в кровати, изображая больную и позволяя себе подняться и походить только ночью, но это не получалось сделать часто. Даже во время пользования такой интимной вещью как горшок, рядом с ней обязательно кто-нибудь находился.
Тогда, в самую первую ночь, после того как она забралась в постель с целью подумать и оценить обстановку, дверь вновь распахнулась и впустила невысокую худенькую женщину, загримированную так же, как и предыдущие персонажи, но одетую значительно менее роскошно. Покроем платье не отличалось от одежды той самой Тересии, но не было ни массивных украшений из жемчуга, ни такого изобилия золотой вышивки, да и кружева на рафе* были всего лишь узкой скромной каймой.
Следом за дамой вошла горничная, которая уже поила Анну лекарством, и лакей, который нес шандал с пятью свечами.
Дама сделала полноценный реверанс и громким, совсем неподходящим к ее маленькому росточку голосом объявила:
-- По приказу его светлости герцога Фернандеса де Веласко эту ночь я проведу в вашей спальне, донна Анна, на случай, если вам понадобятся мои услуги.
Лакей перетащил ближе к кровати один из стульев, куда дама, элегантным жестом подобрав кольца кринолина, ловко уселась. В руках она держала короткую нитку крупных черных бусин и, застыв в кресле, начала медленно перебирать их, бубня под нос что-то похожее на молитву. Лакей ушел, горничная застыла у дверей совершенно неподвижно на низенькой банкетке.
Горели, чуть потрескивая, свечи. Дама все также монотонно продолжала бубнить. Горничная по-прежнему сидела у двери. В сердце Анны закрадывался страх разоблачения, настолько непонятно ей было поведение этих людей.