Первое – скорость и направление вектора движения в первую очередь определялись положением корпуса. Чуть подался вперед – дал малый ход, как бы скользя с пологой горки, сильнее – средний, и так далее. Хочешь еще добавить разгона – работай всем телом, как конькобежец. А при выходе на нужную скорость для ее поддерживания было достаточно легкого наклона вперед и экономных толчков ног.
С поворотами тоже все было понятно: наклонился влево-вправо – входишь в циркуляцию, чем круче наклон – тем сильнее. Подруливать можно было движением ступней.
А вот потом, после того, как я довольно-таки быстро освоил разгон, меня радостно приняла в распростертые объятья Ее Величество Инерция, снова «включив» привычную земную физику движения.
Остановиться, встав на воде столбом, было невозможно – даже упираясь обеими ногами и поднимая брызги выше головы, я все равно пролетал с пару десятков метров до того, как замирал на месте. Попытка предпринять быструю остановку «по-лыжному» – отклониться назад, резко повернув ступни и поставив их, как лыжи, на ребро, – не раз и не два заканчивались для меня полетом «блинчиком». Ноги попросту срывались, проскальзывали вперед, и я кубарем катился по воде, остававшись потом лежать, покачиваясь на волнах, лишь слегка погрузившись в море.
Глубинные все это время послушно сидели метрах в ста компактной группой, то ли переваривая плотный обед, то ли просто наблюдая за причудами своего вожака, выписывающего по воде различные кренделя и зигзаги.
А затем мне стало интересно, смогу ли я погрузиться, и как долго там продержаться. Оказалось, «нырнуть» тоже довольно несложно – стоило только четко представить, как ты уходишь в сине-зеленую волнующуюся гладь, как незримая упругая пленка, держащая меня на поверхности, исчезла, и я «солдатиком», почти без всплеска, вошел в соленую воду.
Вопрос с дыханием вообще не возник – легкие послушно остановили сокращение, как обычно бывает при нырянии, но знакомого жжения и желания вздохнуть так и не наступило. Вместо этого по всей поверхности кожи скользнула волна жара, затем холода, а потом под наклейками, которыми закрепила свои провода «Вестал», кожа неприятно зачесалась. И у меня тут же возникли подозрения, чем именно я теперь дышу. Или, вернее, могу усваивать кислород под водой.
«Ох, развинтит меня Мэг на запчасти, к гадалке не ходи…»
Двумя гребками я ушел вниз и, развернувшись лицом вверх, медленно заскользил в метре от светлого песчаного дна, глядя на солнечные лучи, пробивающие воду, как сияющие веера.
Восприятие почти не поменялось. Здесь, возле берега, на глубине не более двадцати метров, хотя море было достаточно чистым и прозрачным, зрение играло вторичную роль. А вот «глубинный радар», такое впечатление, еще больше увеличил дальность и четкость, правда, одновременно почти перестав воспринимать объекты на берегу.
Но вот что стало очередным открытием, так то, что море звучало тысячей голосов. Со всех сторон, как в ночном радиоэфире, доносились далекие и близкие многоголосые писк, треск, пощелкивание и вибрирующие прямо в костях черепа высокие звуки, и все это – на фоне низкого, почти на грани слышимости, «гуляющего» в пределах пары нот гула, звучащего как голос самого океана.
Очнувшись от завораживающей морской симфонии, я повернулся и, оттолкнувшись от дна, плавно заскользил вверх, хотя совершенно не чувствовал потребности в воздухе.
«Человек-амфибия, блин, – вспомнил я старую советскую фантастику Беляева. – Дело двоякодышащего Ихтиандра живет и побеждает!»
Однако, пожелав всплыть и направившись вверх, я явственно почувствовал, как не просто всплываю – вода неумолимо выталкивала меня на поверхность, как надутый шарик, и в итоге я выскочил, подобно аварийно всплывающей подлодке – подлетев на метр в воздух и шлепнувшись на задницу, подняв фонтан брызг.
– Ха! А если разогнаться под водой? – мне уже стало интересно.
Даже пока не зная тактики Глубинных, подобные возможности, на мой взгляд, просто идеально подходили для внезапных ударов и мгновенного ухода. Собственно, именно так и жрали мой БДК эсминцы – выскакивая у самого борта, выдирая кусок и снова исчезая в воде. А прибегают ли к такому человекоподобные особи? Или им мешает оружейный обвес?
В итоге я даже не заметил, как за увлекательными морскими игрищами незаметно прошло почти три часа, и Мэг, молчавшая все это время, вышла на связь и попросила меня вернуться к пристани. Разрешив своей чуть забеспокоившейся свите подойти ближе к берегу вслед за мной, я подрулил к пирсу, забравшись на него одним прыжком.
Как оказалось, к колдующей над аппаратурой «Вестал», за время моего отсутствия присоединилась «Атланта», сидевшая на одном из пустых кофров и потягивающая из банки какой-то напиток. Судя по картинке – кофе с молоком.
– А вот и наш уникум, – отсалютовала она банкой. – Что, Рэм, отлежался? Раз уж прямо с утра принялся кормить своих зверюшек, а потом и сам в море полез.
– Привет, Сэн, – поздоровался я, улыбнувшись. Все же эта девушка была первой, кого я увидел на этом острове, да и о том, что она для меня сделала, я не забывал. – Зверюшки да, зверюшки хотели кушать… Ты тоже отдохнула? Хелен сказала, что вы с Мэг почти всю ночь на берегу просидели, меня карауля.