– Да ничего необычного, ведь такое уже случалось. Ее поставили на учёт в надежде, что однажды инициация всё же завершится, записали во вспомогательный персонал Центра ОФ и устроили жить в городе по соседству с базой.

– А через какое-то время, – продолжила 451-я за замолчавшую и решившую налить себе кофе из термоса подругу, – она умудрились подобрать выброшенную на берег штормом Глубинную. Совсем маленькую – на вид ей можно было дать, как потом рассказывали, пять-шесть лет. Вот только это была, как потом оказалось, одна из так называемых «Северных Химе».

– Ой! – и две сестрички-«Ширацую» прикрыли рты ладошками.

– Точно неизвестно, что именно тогда произошло, но по самой распространённой версии, нереализованный потенциал связи Паулы с корабельной душой каким-то образом замкнулся на эту бледную мелочь.

– Что творилось тогда у неё в голове, – сделав пару глотков, снова взяла слово Эрика, – не скажет никто, хотя «психи», как мне рассказывали, потом чуть ли не в рукопашную друг с другом сходились. Но факт в том, что вместо того, чтобы сдать находку куда следует и получить медаль, она принесла её домой. И, выходив, оставила жить у себя. Все-таки, она была сирота…

Как позже выяснилось уже на следствии, они жили под одной крышей более полугода. Ситуация в стране в то время была неспокойной, так что никто из соседей даже не обратил внимания на появившегося неизвестно откуда ребёнка. А замаскировать эту мелкую Глубинную под человека было несложно – косметика для кожи, краска для волос… Разве что глаза, но это, если не в темноте, надо еще специально приглядываться.

Всплыло это всё только после очередного медосмотра – ведь Паула состояла на учёте как неинициированная канмусу. И по его результатам у нее обнаружились признаки «погружения». Сначала на них не обратили внимания. Потом просто не поверили, списав на сбой аппаратуры – ну не было ещё такого, чтобы из человека, и носа не совавшего в море, вдруг получилась Глубинная. А вот потом, когда показания тестов стали уже угрожающими, началась тихая паника.

В итоге за ней послали оперативную группу охраны базы. Сложно сказать, чем всё могло бы закончиться – ведь изначально предполагалось всего лишь доставить Паулу на повторный осмотр, и начальство просто решило подстраховаться, вот только оперативники Центра, внезапно столкнувшись нос к носу с маленькой, но самой настоящей Глубинной, повели себя… неадекватно.

– Неадекватно – это как? – не утерпев, поинтересовалась Тамако.

– Как-как… – фыркнула немка. – Схватились за оружие и начали стрелять. Из автоматов. И это – по Химе Глубинных, которая еще не от каждого попадания из пушки почешется. В итоге стоявший первым словил россыпь рикошетов в грудь и по ногам, а ещё троим оформила больничный Паула, резко сообразившая, что дело дрянь. А потом скрылась, прихватив подопечную. Слава Богу, что у водителя машины спецгруппы хватило ума вместо попытки задержать её воспользоваться видеокамерой, входившей в комплект снаряжения. У оперативников одной из задач были выезды на ситуации с участием Дев Флота – не знаю как у вас, в Японии, но у нас тогда в отношении канмусу бывало… всякое. Вот по изображению на записи Глубинную не без труда, но все же опознали.

– Так они выжили? – спросила «Акидзуки» от легкого волнения обхватив себя руками.

– Несколько дней все спецслужбы города, включая гражданских, стояли на ушах, как и все находящиеся на базе ОФ канмусу, поднятые по тревоге, но все без толку, – снова перехватила нить рассказа Хоффман. – Беглянок так и не нашли.

А потом, спустя где-то месяц, эта парочка подловила в море мою будущую знакомую U-571, Герду Вильке, возвращавшуюся из учебного похода в Балтийском море, которое благодаря регулярным зачисткам считалось относительно безопасным, и потому использовалось для учений. Как она мне рассказала, на неё наставили пару пушек несвойственного подлодкам крупного калибра, под которыми она не рискнула рыпаться, и заставили выслушать.

Паула рассказала ей, как нашла полумёртвую маленькую Химе, и как та жила с ней, ничем, по сути, не отличаясь от обычного ребёнка, только развивающегося намного быстрее человеческого. И что если бы не идиоты, начавшие стрельбу, то со временем люди бы почти наверняка получили мирно настроенную по отношению к ним Принцессу Глубинных, что давало шанс если не переломить ход конфликта, то хотя бы разобраться в его истоках.

После чего сообщила, что отправляется искать новое место жительства, где им с сестрёнкой – по словам Герды она так и сказала – «сестрёнкой», – не будут мешать жить. Самой же 571-й она посоветовала рассказать эту историю возможно большему числу канмусу прежде, чем идти на доклад к начальству. И отпустила.

Вильке тогда даже в голову не пришло, что об этой встрече, возможно, следовало бы вообще молчать, как рыба в пироге. Так что она выполнила просьбу Паулы, собрав по возвращению три учебных группы своего потока и все им рассказав. А потом пошла на доклад. Так что немудрено, что информация уже к вечеру расползлась по всей базе.

В итоге 571-ю долго держали под арестом и замучили обследованиями, боясь, что она тоже начнёт «погружаться». И ещё дольше трясли на предмет подробностей встречи. С её же слов составили описание боевых модулей Паулы.

По внешнему виду это было похоже на оружие Глубинных, а вот по конструкции – на обвес Дев Флота, причём вовсе не подводной лодки, которой она должна была стать, а, скорее, эсминца или даже лёгкого крейсера. На правом борту у нее имелась двухорудийная башня, на левом – четыре торпедных аппарата и ещё два поворотных трёхтрубных аппарата на бёдрах. И что-то вроде детской переноски на спине, в которой сидела мелкая Принцесса.

Специалисты-историки долго чесали в затылках, но всё-таки нашли совпадение – «Сюркуф». Французская несерийная подлодка, оснащённая как раз двумя восьмидюймовыми орудиями в башне и поворотными торпедными аппаратами, а также имевшая ангар для самолёта-разведчика, который так и не удалось сконструировать с пригодными для использования характеристиками. Очень похоже, что у Паулы именно место ангара занимала переноска для ее «сестрички».

Кстати, по словам Герды, внешне Паула так и не стала полноценной Глубинной. Кожа у неё была нормального цвета, а не белая в синеву, и обвес не выглядел вросшим в тело. Только насчёт глаз она не смогла сказать определённо.