Миссис Хенри видела в Марии целительницу, а не ведьму, и навсегда сохранила к ней благодарность за ландышевый чай, которым Мария ее напоила, когда сердце пожилой женщины однажды ночью билось так сильно, что она упала в обморок. Миссис Хенри клялась, что если бы не это целебное средство, она бы уже лежала в могиле. Она распахнула свое сердце для Марии и ее очаровательной малышки и всегда была рада поделиться собственными рецептами.

Мария призналась, что ищет мужчину, как и многие другие женщины, брошенные мужьями и отцами, которые, прибыв в Новый Свет, обещали вызвать их сюда, а затем исчезали в городах или необжитой местности. Для миссис Хенри в этом не было ничего нового: множество женщин в Бостоне искало своих мужчин. Повсюду – на фонарных столбах и рыночных прилавках – можно было прочесть объявления с описаниями пропавших мужей, иногда даже лицезреть их изображения, неумело, но старательно исполненные покинутыми женщинами. Благодаря своему дару Мария часто видела, где находились пропавшие мужчины, когда ставила кастрюлю с водой для гадания. Она сообщала женщинам их адреса, хотя большинство людей вовсе не желало быть найденными.

Однако, несмотря на все старания, Мария никак не могла углядеть Джона Хаторна ни в воде, ни в черном зеркале, которое бережно хранила завернутым в кусок синей фланели. Ханна объясняла ей, что, когда глядишь в зеркало, видишь там не то, что хочешь, а то, что должна увидеть. Джон не появился ни разу. Она видела его только в чертах дочери: широкий рот, высокие скулы, длинные руки и ноги, особая манера смеяться, откинув назад голову, в точности как ее отец, когда он входил в бирюзовую воду с ощущением, что мир – это чудо.

Именно миссис Хенри направила Марию в Салем. Это случилось, когда пришла весна и минул год со дня рождения Фэйт. На улицах таял лед, и, как всегда в эту пору, гавань была полна кораблей. Гость пансиона миссис Хенри, возвращавшийся из Лондона, упомянул, что держит путь домой, в округ Эссекс.

– Сколько там народу в этом округе? – сказала миссис Хенри Марии. – Возможно, он знает твоего мужчину.

Мария принесла джентльмену тарелку печеных яблок в глазури, ставших прекрасным завершением его обеда, и спросила, не знает ли он человека по имени Джон Хаторн. И в самом деле, в Салеме жил хорошо известный судья с таким именем, человек весьма богатый.

– Это поселение с очень строгими порядками, пуритане установили их не только для себя, но и для остальных.

Однако Марию это не страшило, и она поблагодарила постояльца за ценные сведения.

– Похоже, я теряю кухарку, – посетовала миссис Хенри, увидев выражение лица Марии, по которому легко было предсказать будущее, даже не обладая провидческим даром.

В ту ночь Мария долго не могла заснуть. Когда наконец задремала, ей приснился корабль в открытом море. Во сне она сжимала в руках свой гримуар, раскрытый на странице, на которой были раскиданы звезды, составляя некое подобие небесной карты. Понять ее смысл она не могла и чувствовала себя такой же одинокой и брошенной, как в снежном поле, где ее нашла Кадин и уселась на край корзинки, не желая покидать младенца. Но во сне Мария не была одинока: рядом, словно наяву, сидела Ханна, такая, какой была в последний день, проведенный ими вместе. Корабль куда-то несло в огромном бесконечном море, но присутствие Ханны создавало уют даже во сне.

Судьба – это то, что ты из нее делаешь. Можешь распорядиться ею наилучшим образом или позволить ей играть тобой по своему усмотрению.

Под кораблем огромными черными тенями проплывали рыбы, но Мария не обращала на них внимания. С неба падали звезды. Предвещая шторм, появились серые и набрякшие облака. Мир вокруг был холодным, но внутри ее бушевало пламя. Ханна склонилась к ней и прошептала: