— Есть.
— Зафиксируйте её в боковом положении. Следи за пульсом и за давлением, если есть возможность. — меня начинает потрясывать. — Название бара, живо! — дрожащие пальцы вбивают буквы в поисковик навигатора. — Буду через десять минут.
Резко трогаюсь с места и делаю звонок: — Позовите Василия Андреевича! — в ответ поставленный женский голос равнодушно протестует.
— Это Талянский! — рычу я. — Василия Андреевича! Срочно!
Ещё звонок: — Антон, ты сегодня на ночном дежурстве? — короткий утвердительный ответ. Слава Богу! — Готовьте операционную и реанимацию. Сейчас к вам привезут Лизу!
Скорая ещё не приехала. Я влетаю внутрь бара и виду своих перепуганных студентов, некоторые девушки плачут. Ко мне подходит ошеломлённая Яна: — Лука Алексеевич?
— Где она?.. Где Лиза? — почти кричу я и вижу недоумение в глазах ребят. Никто не отвечает. Естественно, все в шоке, а тут ещё я, непонятно откуда и зачем появившийся здесь. Я понимаю, что никто не знает про нас с Лизой, но сейчас мне всё равно. Меня начинает бесить эта тишина. Почему все молчат? И я начинаю орать: — Маша! Маша!
И тут я замечаю в дальнем углу бара Лизу, неподвижно лежащую на диване.
За две секунду пересекаю огромный зал:
— Девочка моя! Ты меня слышишь? — я глажу её волосы, целую бледное, безжизненное лицо. Она без сознания. — Любимая, только держись! Не покидай меня… Не покидай, детка! — на глаза наворачиваются слёзы. Вокруг все замерли от увиденного, я чувствую спиной их пристальные, ошарашенные взгляды.
Где-то слева едва слышно удивлённое борматание Яны: — Тюрина что… с Талянским? Ни хрена себе!
Понимаю, что однокурсники Лизы в шоке, но мне сейчас глубоко на всё плевать!
— Милая, — я проверяю зрачки, пульс — тихикардия. — Маша! — опять ору я.
— Я здесь, Лука Алексеевич!
— Нашли чем померить давление?
— Да, девяносто на пятьдесят.
Господи! Где эта грёбаная скорая?!
Я осматриваю её ещё раз. Голова пробита и резаная рана на лице.
— Откуда такой порез? — обращаюсь я к Маше.
— Там металлический забор. Очень острый. Скорее всего, об него…