— Значит, квартиры у вас нету?
— Нет,— сказал Аникеев.— То есть, теоретически она, конечно, есть, но практически еще нет.
— Тогда, пожалуйста, ко мне. У нас как раз горница освободилась.
— Вот видите! — торжествующе воскликнул Аникеев.— А вы говорите, двери не отпирают! Вы, вероятно, не в те двери стучались, товарищ Козырев!— И, повернувшись к Козыреву спиной, протянул Анне руку.— Будем знакомы: Аникеев Николай Петрович. Ваше имя и отчество?
— Свиридова Анна,— застенчиво улыбнулась Анна и пожала протянутую ей руку.
— Анна? А дальше как? — настойчиво спросил Аникеев, не отпуская ее руку.
— Ивановна.
— Прекрасно, Анна Ивановна! Тогда, если разрешите, отправимся сразу к вам. Прошу вас ко мне,— обратился он затем к Козыреву.— И, знаете что, позовите сразу всех начальников, сядем-ка, не откладывая в долгий ящик, решать дела.
Старуха Свиридова бесцельно бродила по опустевшей избе. Теперь она уже больше не плакала, но губы ее сжались еще плотнее. Две соседки сидели у нее в гостях. Видимо, все сочувственные слова были сказаны, и теперь все трое молчали. Старуха Свиридова вошла в горницу, где до отъезда сына жили молодые, и, осмотрев комнату с порога, сказала соседкам:
— А тут у меня никто теперь жить не будет. Как он уехал, где что оставил, так все сохраню и шевелить никому не позволю.
— Конечно, память...— сказала сердобольная соседка и жалостно вздохнула.
Старуха Свиридова закрыла дверь в горницу.
— Замок получше подберу,— сказала она,— на двери навешу. Пускай помещение стоит, дожидается своего хозяина.— Вспомнив сына, старуха опять коротко всплакнула, причем слезы не полились из ее глаз, а только горестная гримаса покривила губы.
— Не больно-то простоит теперь пустое помещение,— сказала рассудительно другая соседка.— Вакуированных-то, видали, сколько понаехало? Говорят, свободную площадь отбирать будут!
— Это что значит отбирать?— Плечи у старухи выпрямились, глаза блеснули гневом.— У меня отбирать? Я двоих в армию проводила, а у меня отбирать будут? Пускай-ка сунутся, а я им вот! — И старуха сложила из пальцев маленькую сухую фигу.— Сейчас дверь закрою, замок навешу, ключ на грудях спрячу, и пускай ищут!
— Да-да, конечно-конечно, память... Это так.
За окном послышались мужские голоса. Кто-то чистил ноги о скребок у порога, имея в виду войти в дом. Соседки переполошились. Но прежде чем они успели подойти к окну и поглядеть, дверь открылась, и вошла Анна.
— Здравствуйте-ка!— сказала она соседкам и пошла к свекрови.— Мама, я к вам,— сказала Анна, еще не зная, с чего начать свое объяснение.
Старуха посмотрела на нее молча и неодобрительно. Живой тон Анны, светлые глаза, весь возбужденный ее облик — все это рассердило старуху.
— Что тебе?