– Пардон, месье… – и вижу приближающуюся к лицу белую лайковую перчатку. Едва успеваю убрать голову…

… но очевидно – недостаточно. Черепную коробку мягко… и очень знакомо встряхивает. Нокдаун!

– … мерзавец! – слышу как через вату, и вижу сложенные щепотью пальцы, пытающиеся схватить меня за ухо. Уклон, нырок…

… вижу горящие злым азартом глаза и понимаю, что это всё – не случайно. Не разгибаясь, бью своего обидчика ладонью в пах, и тут же скручиваю «колокольчики» что было сил.

Мужчина оседает, дико выпучив глаза, и наверное, на этом можно было бы ставить точку…

… но я не привык оставлять подранков. Перехватив его за кисть, тяну её на себя, одновременно выворачивая на излом. Получается… грязненько получается, очень уж разница в габаритах значительная, да и в голове шумит. Но…

… хруст! Вопль, полный животной боли, а я, продолжая выворачивать уже сломанную руку, со всей своей удали молодецкой луплю падающего по морде носком полуботинка.

– Ах ты ж… – вижу занесённую надо мной трость и траченные гнилью зубы в пенном оскале слюны, но…

… в агрессора врезается Илья Военгский, прыгнув низко ногами вперёд и заплетая его конечности своими, роняя на мостовую. Трость тут же оказывается в руках помора, и я отчётливо вижу, что он человек истово верующий, свято руководствующийся Ветхим Заветом. Удар по локтю, по голове…

… и только сейчас в обтекающей нас толпе начинают визжать! Умом понимаю, что прошло секунд пять от силы, и тут же под моими ногами растягивается ещё один, вылетев из толпы головой вперёд и проелозив брусчатку животом.

– Сообщник, – деловито сообщает Адамусь, садясь на него, и как бы между делом оглушая ударом локтя по затылку.

В толпе начинают хрипло орать на французском, подзуживая «честных парижан» помочь соотечественникам, и приходиться спешно перехватываю инициативу.

– Я капитан Сорви-голова! – и сам внутренне морщусь от нелюбимого прозвища, но настоящее моё имя и фамилия большинству парижан не скажут ничего, – Зовите полицию! Пожалуйста, расступитесь! Вы можете затоптать улики!

Симпатии толпы разом колыхнулись в обратную сторону, и я уже слышу реплики о «Обнаглевших апашах». Крикунов задержали, порядком намяв бока, притом самыми воинственными были, как мне кажется, дамы.

– Месье капитан… – несколько полноватая, но вполне симпатичная особа лет двадцать пяти дала мне носовой платок, – у вас кровь!

– … под стенами Лувра, подумать только!

– Это приезжие, Мадлен, я вас уверяю!

– … англичане, кто ж ещё?! Они и Крюгера, они…

Промокаю кровь с рассечённой скулы и отдаю платок раскрасневшейся особе…

… оставив себе визитку. Собственно, почему бы и не да?!