– Ответить, – засунув письмо обратно в конверт, кидаю в нужную стопку, и решаю-таки нанять секретаря… или секретарей? Учитывая нарастающий объём корреспонденции на нескольких языках, да кучу изобретений разной степени безумности, таящихся подчас в письмах, нужен как бы не целый секретариат!

– Лепин, – прочёл я имя отправителя, и листок на миг, но дрогнул в моих руках, а сердце забилось много чаще, – и што же нужно от меня префекту полиции?

В письме содержалась просьба о встрече, более похожая на уведомление, и мне снова поплохело. В голову полезла разная дрянь, и захотелось разом бежать каяться, и просто бежать. Усилием воли удержав нервы в узде, напомнил в очередной раз сам себе, что не могли… не могли выйти!

Я к этой истории причастен настолько косвенно, насколько вообще возможно. Даже имея на руках все факты, официально мне предъявлять просто нечего, не считая осуждения общественности.

– Луи Жан-Батист Лепин, – повторил я, вспоминая досье и успокаиваясь. А ведь пожалуй, и лучше, что… хм, беседовать со мной будет сам Лепин. При всех талантах префекта, именно что сыщицких за ним нет.

– Тогда зачем? Политический жест? А ведь похоже… демонстрация усердия в чистом виде. Хм…

Стратегию общения префектом я выстроил на удивление быстро. То ли первоначальный испуг так раскочегарил мозги, то ли ещё что, но хватило буквально пяти минут, и ещё с десяток на доводку.

Разбудив Мишку, я довёл до его сведения ситуацию с Лепином, и свои соображения на этот счёт.

– Дельно, – зевнул брат, выслушав меня, – Ладно… поправлю свою версию в соответствии с твоими идеями. Всё, иди! Дай поспать!

Только что слушавший меня с совершенно ясными глазами, Мишка отмахнулся, да и тут же засопел, приоткрыв рот и раскинувшись руками во все стороны. Я же, прикрыв за собой дверь, принялся заново разбирать письма, залипая то и дело на продумывании деталей нашего с Лепином разговора, да поглядывая то и дело на часы.

– Нет, так дело не пойдёт! – и отложив решительно письма, взялся за тренировку, прервав её за пятнадцать минут до прихода префекта. Умотав себя самым жестоким образом, я наспех помылся, и вытирая на ходу волосы, встретил в гостиной префекта, пришедшего раньше срока.

Невысокий, грациального телосложения, префект не выглядел серьёзным противником, но на деле это грозный и опасный боец. Такой себе… парижская, и более цивилизованная версия Саньки. Отчаянный храбрец, он обладает ещё более редким видом мужества – гражданским, и всё это в придачу к отточенному интеллекту.

– О, простите, месье капитан… – Лепин рассыпался в ничего не обязывающих извинениях, и я ответил такими же общими фразами. Потренировав немножко начала этикета, успокоились, и я нажал на кнопку звонка, вызывая горничную. До её прихода мы развлекали друг друга светскими беседами и разного рода байками.

– Месье… – поставив поднос на стол и получив чаевые, горничная удалилась. Мы же, сделав по несколько глотков и отдав должное птифурам, перешли к сути визита.

– Месье капитан, – начал француз, восседая в кресле напротив, – нам известно, что у… скажем так, русской фракции Южно-Африканского Союза были некоторые трения с президентом Крюгером.

– Секрет Полишинеля, – фыркнул я, заедая фырк птифуром.

– Вы так просто относитесь к факту конфликта? – вежливо приподнял бровь полицейский.

– Пф… Месье префект, я понимаю суть беседы, но… – глоточек кофе, – я даже не знаю, смогу ли вам помочь. Мою биографию вы вкратце знаете?

– Знаю, – принял подачу Лепин, – но разве факты вашей безусловно интересной биографии могут помочь в расследовании?

– Скорее запутать, – отвечаю я, и полицейский, взяв кофе, кивает поощрительно, всем своим существом обращаясь в слух.