Глава 39

Ветер нещадно трепет белый шёлковый шарф, рвёт отвороты реглана и норовит пробраться под одежду, вцепившись ледяными клыками в разгорячённое тело. Порывистый, февральский, бросающий в лицо колкий дождь пополам со снегом, он морозит щёки и душу, но…

… Небо, даже такое – прекрасно, и наверное, никогда не надоест мне.

Сидя в кабине спарки позади пилота, готовый мгновенно перехватить управление, обращённый с «Фениксом» в единое целое, я оцениваю действия пилота и отклик аэроплана на его действия. Потянувшись рукой, трогаю за плечо, затянутое в кожу.

– Пике! – выдыхаю с облаком морозного пара.

Кивок, и летадла устремляется к далёкой земле, пробивая подрагивающим корпусом мглистое пространство зимнего утра. Нервы на пределе, руки подрагивают на штурвале, но…

… пилот благополучно вывел аэроплан из пике в двадцати метрах над землёй. Сам.

– Сажай!

Приземляется чисто, без «козления», выруливая к дощатому ангару по схваченному морозцем жухлому травянистому полю, и уже там поворачивает вопросительно усатую голову.

– Сдал! – улыбаюсь, и вижу ответную щербатую улыбку, невозможно искреннюю и счастливую. Сбыча мечт!

– Полный допуск, – добиваю я, пока механики, оскальзываясь на льдистой грязи, самими же и натасканной на бетонную дорожку, заталкивают летадлу в помещение, – пойдёшь к Роше вести коммерческую группу, пока помощником.

Отчаянные кивки и улыбка человека, пребывающего в наркотическом трансе. Выскочив из кабины на бетонный пол, Жерар некоторое время стоит без движения, а потом…

– Сдал… сдал! Парни, я пилот! – и восторженный слитный вопль друзей новоиспечённого пилота заметался под сводами ангара.

Обнимаю его и я, а потом, достав из кармана приготовленный заранее золотой значок со стилизованным изображением «Феникса» и номером тридцать семь, вручаю торжественно.