Воистину, сегодня вечер открытий. Менее всего Гарри ожидал услышать от Снейпа нечто, так похожее на сочувствие. И ответ вырвался сам собой:

— Так что все все решили за меня. Герой для одной миссии, — и тотчас почувствовалось, как внутри начала клокотать магия, потворствуя все еще испытываемой ярости. И, чтобы не сорваться, Поттер поспешил перевести тему: — А я ведь даже не знаю, что будет дальше. Из моей жизни выпал целый год. И нужно как-то… наверстать.

— Дамблдор подумал об этом. Как только твое здоровье перестанет внушать опасения, начнешь учиться. Директор решил, что теперь тебе лучше заниматься по индивидуальному плану, делая упор на определенные… области.

Снейп говорил все это очень осторожно, будто Гарри был пугливым животным, готовым выкинуть любой фокус. Честно говоря, это было недалеко от истины. Поттер почувствовал очередной приступ бессильной ярости. Как же он ненавидел, когда все за него решали! Но все-таки сумел удержать себя в руках, обронив:

— Понятно.

Зельевар пристально посмотрел на сидевшего перед ним парня, и увиденное вовсе не обрадовало его. Если Поттер и не на грани нервного срыва, то уж точно на пути к этому. Нервное напряжение просто висело в воздухе.

Сам Снейп тоже не был в восторге от идей одного любителя лимонных долек. И требовалось немало усилий, чтобы держать себя в руках. Пока получалось, но кто знает, что будет дальше? До сих пор от одной мысли, что он состоит в браке, и не с кем-либо, а с Гарри Поттером, по спине пробегал холодок. А не думать об этом оказывалось весьма затруднительным, если перед тобой сидит живое напоминание.

Но Северус все-таки давным-давно считал себя взрослым мужчиной, умевшим справляться со всеми невзгодами, да и шпионская деятельность выработала немалое хладнокровие, так что ему удавалось держать себя в руках, пусть временами это и было очень трудно. Он, в принципе, никогда не думал о браке, как-то даже сама жизнь не располагала, и тем более о браке с вздорным мальчишкой, пусть и фиктивном, но этот мальчишка — Поттер!

И дело вовсе не в застарелой ненависти, которая с годами, честно говоря, сильно полиняла, так что уже возникали сомнения — была ли? И даже не в сходстве Поттера с отцом, которое, кстати сказать, тоже уменьшилось. Все упиралось в самого мальчишку. Вернее, в то, насколько он оказался непохожим на тот образ, который Северус нарисовал сам себе, и который активно пестовался в магическом мире. И, честно говоря, Снейп от этого растерялся, за что злился на себя.

Так они и сидели, а пауза затягивалась. В таких ситуациях Северус всегда вспоминал о делах насущных, поэтому проговорил:

— Помимо этого, вам нужно явиться в Гринготс.

— Зачем? — насупился Гарри.

— Твой крестный оставил завещание, где назвал тебя своим наследником и отписал почти все состояние Блэков. Честно говоря, в завещании упоминалось только три имени: твое, Ремуса Люпина и Андромеды Блэк.

— Завещание? А я и не знал… — растерянно протянул Поттер.

— Никто не знал, пока не объявили о его смерти и в Хогвартс не явился нотариус.

«А Северус, наверное, узнал о содержании завещания как супруг», — подумал Гарри, но вслух спросил совсем о другом:

— О каком еще состоянии идет речь? Сириуса ведь изгнали из семьи.

— Изгнали, но так получилось, что он остался единственным наследником Блэков. Магические законы иногда приходят к такому противоречию, — неожиданно терпеливо объяснил Снейп.

— А как же Беллатриса? — Поттер не мог не скривиться, произнося ее имя. Вот кого ему, в самом деле, хотелось убить.

— В завещании ее имени нет.