Но нам отвечал только тёплый хохочущий ветер, как будто какой-то оранжевый сам по себе.

— Я… я не понимаю… — начала было я, но От-ченаш перебил меня:

— У тебя из кармана какая-то записка торчит, сейчас вывалится.

О.

Я трясущимися пальцами достала бумажку — раньше её там точно не было. И она могла там появиться только в момент, когда Артур приобнял меня, поднимая с лестницы.

— Читай вслух, — попросил Бор.

И я прочитала.

«Привет. Вилка, ты в другом мире. Всё верно.

Я всё-таки смог задать координаты с точностью до материка и знаю — это хорошее место, в какой бы стране ты ни оказалась. Уверен, тебе понравится. Ты упоминала этот мир в наших беседах.

Прости, что не предупредил и не получил твоего согласия на принудительную эмиграцию. Причина проста: ты бы его не дала, предпочтя остаться в Гало, а потом уйти вместе. А такой вариант… Скажем так, не оптимален. Я не хочу находить любимого человека, чтобы потом тащить его в бой. Мне не понять романтики жертвы, желания героически погибнуть вместе, красоты последнего синхронного вздоха под стопой врага.

Некоторые вещи нужно делать только в одиночестве.

Конечно, я надеюсь, что сейчас мне удастся закрыть порталы. Но если вдруг нет, если окажется, что всё это происки отчаяния и гордыни, или у моей формулы тоже будет ужасный побочный эффект, я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я могу рискнуть миром, но я не стану рисковать тобой. И хоть это звучит, как бред романтичного сумасшедшего, по сути, с моей стороны это чистый расчёт. Зная, что у тебя всё хорошо, я буду лучше бороться: я не стану оглядываться, мне не придётся бояться за тебя. И, главное, у меня появится стимул обязательно победить, а потом найти тебя в этом новом мире. Я смогу. Я найду. Ведь наша с тобой связь никуда не денется, мой фамильяр.

А пока наберись терпения… и… обязательно верь в меня, ладно?

Иногда это очень важно — знать, что в тебя кто-то верит.

Я люблю тебя, Вилка.

Прощай.

P. S. Борис, заботься о ней. Но не слишком. А то убью. Найду и убью, честное слово».

— Какой идиот, — дочитав и выдержав паузу, трясущимися губами начала я. — Какой долбаный идиот заканчивает такое письмо словом «прощай»?!

— Да уж. У него, по ходу, совсем нет чувства языка… — пробормотал ошарашенный Борис. — Потому что последняя фраза так и подмывает, напротив, переборщить с заботой о тебе: чисто чтобы вновь увидеть его самовлюблённую рожу — пообещал же, ну. Эй. Да не плачь ты, Вилка. Всё будет хорошо.

Но я плакала.