Но Ленка взвинтилась ещё сильнее.

– Да, да, публичное раздевание! Ты сама говорила, что никакой Серебряный век, оторванный от твоей груди, никому не нужен!

– Действительно, я умею читать стихи! Поэтому от меня кончают. А вообще, завидовать надо молча!

– Вот и заткнись! А я не намерена потакать дурновкусию, даже с глупой и виноватой улыбкой, как это делаешь ты! И я тебе не завидую, потому что эта улыбка сильно уродует человека!

– Да хватит вам! – заорала Аля. Но Ксения распалилась.

– С ума сойти! Она не завидует! Ну, конечно – сборничек завернули, так мы поплакали и придумали сказку про самолётик и скорпиона из Африки! Она врёт, что это живой скорпион! Я могу поспорить, что он искусственный! Я могу это доказать!

– Заткнись, Буреломова! – со всей силой стукнула Аля кулаком по столу. Удержав на столе бутылку, которая закачалась, Ленка скрутила с баночки крышку и вывалила несчастное существо на стол. Она могла вынести что угодно, но только не оскорбление скорпиона. Видимо, скорпион был также не склонен терпеть насмешки в свой адрес. Он двинулся к Буреломовой. Та вскочила и побледнела. Но убежать ей не позволяла гордость.

– Признай, что ты – лживая овца, и я его отзову, – сказала Троянская, – повторяй: я – дура, футуризм – бред, Мариетти – пошлая, ограниченная дубина!

– Заткнись, Троянская! – простонала Аля, – если вы обе не перестанете, я уйду!

Но вдруг скорпион повёл себя очень странно. Он изменил направление и пополз обратно, к самой Елене Троянской. Всем стало ясно, что он хаотично мечется, потому что не понимает, что происходит. Три поэтессы о нём мгновенно забыли и занялись настоящим делом, к которому долго шли. От визга Рита проснулась. И то, что она увидела, ей совсем не понравилось. Но она к этому привыкла. Как и Туман. Пёс стоял в прихожей и наблюдал за происходящим в комнате. Он уже хотел погулять. Натянув ботинки, Рита старательно обошла поле битвы, в которой Але, как разнимающей, доставалось не по заслугам, надела шарф, пальто, шапочку, пристегнула собаку на поводок и вместе с ней вышла.

Они спустились во двор. Стоял уже вечер. Было темно. Погуляв с Туманом, Рита открыла заднюю дверь машины и разместила пса на заднем сиденье. Пёс был доволен. Он обожал путешествовать. Мороз, вроде, ослабевал. Прикурив на улице, Рита села за руль, завела мотор, и, выехав из двора, помчалась в Перово. Впрочем, ей не везде удавалось мчаться – сыпал снежок, движение было плотное. Через десять минут позвонила Ксения.

– Где Туман? – спросила она.

– Да ты шепелявишь, – обрадованно заметила Рита, – сколько зубов тебе Ленка выбила?

– Ни фига она мне не выбила! Это я язык прикусила. Собака, говорю, где?

– Я её взяла на два дня. Ты не возражаешь?

– Я горячо возражаю! Бери её на неделю.

– Тебя в больницу увозят?

– В морг! – усмехнулась Ксения, – я от хохота сейчас сдохну! Алька и Ленка меня убеждают в том, что ты – синтаксическая имажинистка!

– Ясно. Троянская угрожала вам скорпионом?

– Да, ещё как! Но он замечательный, он прикольный! Он офигенный! Видимо, я себе его заберу.