– Ты, сука, громче орёшь, когда получаешь скотское удовольствие, – огрызнулась Ксения, – этим-то и исчерпывается твой акмеистический реализм!

– Так кто мне ответит, почему я, поэт-символист, взялась за лопату? – ещё раз спросила Аля. Обе её подруги уставились на неё и долго молчали. Потом Ксения ответила:

– Чтобы похоронить символизм. Только одна ты со своей энергией и умом можешь основательно рубануть эту тупиковую ветвь развития.

– Ксения, ты ведёшь себя безобразно, – с прискорбием покачала головой Ленка, – лучше скажи, где третий стакан.

– А зачем стакан, если больше нечего пить? – не поняла Аля. Ксения поднялась и ушла на кухню. Придя назад с откупоренной бутылкой вина, она пригрозила:

– Если я ещё раз услышу про этот третий стакан, суну руку в банку со скорпионом!

– Третий стакан, – любезно отозвалась Троянская. Ксения до корней волос покраснела.

– Что ты сказала? А ну, немедленно повтори!

– Ты чего, глухая? Третий стакан!

– Какой стакан?

– Третий! Третий стакан!

Ударив бутылкой по столу, Ксения взяла банку со скорпионом. Но Аля вырвала банку. Поставив её на стол, она заорала:

– Сядь!

Ксения покорно уселась. Но на лице у неё покорности не было.

– Тоже мне, Клеопатра! – хмыкнула Ленка, – её величество милостиво дало себя успокоить!

– Да что ты к ней прицепилась с этим стаканом? – вскричала Аля, – или отстань от неё, или объясни, почему ты хочешь подраться!

– Да потому, что я взбешена!

– И что тебя бесит?

– Всё! Глагольные рифмы! Пафос! Дегенераты школьного возраста, от которых она поехала головой! Минуту её послушать – и уши вянут! Интеллигенция ничего не знает! А что она должна знать, чтобы изменить ситуацию? Тот единственный способ воздействия на толпу, который известен этой козе – публичное раздевание?

– Поглядите на эту рожу! – взорвалась Ксения, – дура! Уж лучше дегенераты школьного возраста, чем ублюдки сорокалетние! Как приятно чувствовать себя маленькой! Ах, меня прокатили на мерседесике! Потом дали пососать соску! Тьфу! Пошла вон!