Её грудь болела от горя и страха за своё будущее без Майлза.

Позже, когда Чарли вернулся, она сидела на диване, закинув ноги на кофейный столик. Весь последний час она проплакала, и она была готова поспорить, что для него это было то ещё зрелище — увидеть её с опухшими красными глазами и кипами носовых платков, разбросанных по столу.

Чарли нахмурился и подошел к ней.

— Что случилось, Джесс?

— Майлз заходил.

Он медленно сел с ней рядом.

— Я так понимаю, всё прошло не очень.

Она издала сдавленный смешок.

— Это ещё мягко сказано.

— Что он сказал? — тихо спросил он.

— Ну, как обычно. Дело не в тебе, дело во мне, — если бы она не плакала так долго до этого, она бы начала плакать снова.

Но в ней уже больше не осталось слёз.

— Мне жаль, — пробормотал он.

Она пожала плечами.

— Но хотя бы мне не придётся больше теряться в догадках. Хотя бы у него хватило мужества, чтобы сказать всё это мне в лицо, — она посмотрела на него. — У меня не хватило мужества сказать всё тебе в лицо, когда я ушла.

Он одарил её полуулыбкой.

— Я тебя не виню. Ты была права, я просто не сразу это понял, — он обхватил её рукой, и она прислонилась к нему.

— Не знаю, что будет с нашей дружбой, — пробормотала она, чувствуя, что её переполняли эмоции из-за того, как она себя чувствовала и что потеряла.

— Пусть пройдёт немного времени. Вы слишком тесно общались, чтобы всё так закончилось.

Она надеялась, что он был прав — ей были нужны все её друзья.