Мои глаза сужаются. Алистер стал намного развязнее с тех пор, как встретил Кению. Не то чтобы он не был откровенен раньше, просто он знал, что лучше не озвучивать все мысли, которые приходили ему в голову.

Кения оказывает дурное влияние.

Но я считаю, что это вина Санни.

Во всем виновата Санни.

Рационально это или нет, можно оценить в отдельном случае.

— Мне нужно было кое-что сделать.

— Ты тот, кто организовал вечеринку. Что тебе нужно было сделать такого срочного?

Ложь — одно из самых практичных достижений человеческого мозга, поэтому я не испытываю стыда, когда уверенно говорю Алистеру: — Мне нужно было позвонить.

— Ты не убегал от Санни?

Это острый вопрос, и я ненавижу его за это.

— Какое отношение ко всему этому имеет Санни? — Я заставляю свой голос звучать сухо и скучающе.

Алистер становится очень тихим.

И я начинаю очень нервничать.

Я старался даже не смотреть на Санни, когда мы с ней были в одной комнате. Мы не разговариваем и не взаимодействуем сверх требований приличия. Если бы я мог полностью избегать ее, я бы это сделал.

— Я не знаю, Даррел. Ты скажи мне, какое отношение к этому имеет Санни.

В центре моего горла образуется комок. Крайне важно, чтобы никто не узнал о моей истории с Санни или о постыдном секрете, который я намерен держать в секрете.

Когда я по-прежнему ничего не говорю, вмешивается Алистер. — Я слышал, прошлой ночью ты швырнул ее на пол. Ты хочешь это объяснить?

Мои губы плотно сжимаются, и я прерывисто дышу в трубку. — Прошлой ночью было…

— Что?

— Ничего.