– Он очень сокрушался, что не сможет увидеться с вами в ближайшие дни, господин Гисандр, – проговорил погрустневший Панорм, – но выбора у него не было. И велел передать вам это.

Управляющий протянул небольшую табличку для письма Тарасу и учтиво удалился в дом. «Опять эти эфоры», – подумал Тарас и нервно взломал печать. На иссеченной поверхности было вычерчено всего несколько слов: «До моего возвращения ты можешь доверять только пифию».

– А кому же еще мне теперь доверять, – вздохнул Тарас, глядя на пустой дом, – больше некому. Боюсь, отец, теперь мы долго не увидимся. Пусть хранят тебя боги.

Сделав знак своим людям следовать за ним, Тарас направился вниз по дороге. Спустившись с холма, он остановился и несколько секунд поглядывал в сторону Пелланы, размышляя, не наведаться ли еще разок перед отправкой на фронт к Елене. Но даже быстрая дорога туда и обратно могла занять все оставшееся время, а ситуация с баллистами, казалось решенная раз и навсегда, почему-то беспокоила Тараса все сильнее. И, вздохнув еще раз, он приказал, обернувшись к Брианту:

– Мы идем в царское имение. А ты отправляйся в Пеллану. Скажешь госпоже Елене, что я вновь отправляюсь воевать в Дельфы и приказал забрать своих людей. Вернешься вместе с ними в царский темен. Торопись.

Посмотрев в спину Брианту, который немедленно затрусил в сторону северных провинций, Тарас тоже перешел на легкий бег. Предстояла новая разлука с семьей, но поделать было нечего. Он был солдатом. И ему нужно было спешить.

Когда они прибыли в имение, пифий был у себя, казалось, уже ждал его, словно знал, что спартиат прибудет с минуты на минуту. Однако поведение Клеандра, спокойно разбиравшего какие-то папирусы на столе, озадачило гоплита.

– Ты решил не присылать гонца, а явился сам, – поинтересовался он веселым тоном, который обескуражил и без того расстроенного Тараса, всю дорогу размышлявшего о том, что же теперь делать со всей этой артиллерией, так опрометчиво изготовленной загодя.

– Не хотел подвергать его жизнь опасности, – мрачно пошутил Тарас, усаживаясь на скамью и поправляя ножны меча, – за плохие новости у нас обычно убивают.

– А что, разве ты принес мне плохие новости? – вновь усмехнулся Клеандр. – По-моему, все идет великолепно.

Тарас ушам своим не поверил, но решил не играть больше в слова – в Лакедемоне это было не принято – и, собравшись с духом, выпалил:

– Эфоры запретили царю использовать метательные машины. Это конец. Мы зря все затеяли и теперь должны сжечь все баллисты.

– Но ведь тебя не казнили? – как ни в чем не бывало, осведомился Клеандр, отрывая взгляд от папируса. – Значит, хорошие вести все же есть.

– Да, мне сохранили жизнь, – нехотя признал Тарас, переводя взгляд с папирусов на лицо пифия, который словно пропустил мимо ушей известие о полном провале блестящего предприятия, – даже назвали героем. Но я шел туда не для того, чтобы услышать это.

– Разве это плохо, Гисандр, быть прославленным героем Греции? – продолжал ерничать царский пифий, окончательно сбив его с толку. Клеандр отнюдь не выглядел расстроенным или обескураженным, услышав о том, что ему следует уничтожить все, что он успел изготовить за по следние дни напряженной работы.

– Я надеялся, что боги вразумят эфоров и они разрешат нам использовать баллисты для усиления мощи спартанской армии, – проговорил Тарас, – а они твердили лишь о том, что нужно соблюдать заветы Ликурга.

– Все спартиаты должны чтить законы и обычаи, оставленные Ликургом, – подтвердил пифий, став нарочито серьезным, – на этом и стоит наша община.

– Но Ликург не завещал нам ни флота, ни баллист, – выпалил, не сдержавшись, Тарас, вскочив со своего места, – а именно благодаря им мы победили у Фермопил.

Он вперил обезумевший взгляд в Клеандра, который спокойно смотрел на него, не вставая из-за стола.

– Что будет, если вторая армия опоздает? – почти выкрикнул Тарас ему в лицо, опершись руками о стол. – Или в конце концов флот Ксеркса разобьет афинян и появится у этих берегов? Ведь их флот огромен, персам служат лучшие моряки восточных стран – египтяне и финикийцы, – а у нас флота нет. Чем мы будем защищаться, ведь у наших городов, согласно заветам Ликурга, нет даже крепостных стен!