Мы по очереди опрокинули в себя гранёную ёмкость, закусили, да сигаретку в рот. Славно посидели, по рабоче-крестьянски, не то что в будущем с барными стойками, изысканной закусью, манерными стопками и шейкерами. После второго «пузыря» мелькнула шальная мысль, а может рассказать всё мужикам? В голове громко ругнулся стоп-сигнал: дурак что ли? Конечно нельзя, примут за блаженного, сторониться будут. На заводе всё просто: работа, план, социалистическое соревнование, душ после смены, полбанки на троих и домой. А тут какой-то псих, вчерашний школьник, смешно!

Записываю эти строки, на обшарпанном секретере с откидной доской, из кухни доносятся чудные запахи картофельных оладий. Хочется быть маленьким, беззаботным и никаких прошлых и будущих жизней, чтобы бабушка, с обязательным напоминанием помыть руки, звала к столу. Духмяный запах от стопки блинов, розетка с бруснично-яблочным вареньем и чтобы чай по-купечески, из блюдца. За столом вся семья в сборе: весёлая молодая и прекрасная мама, кулинарная кудесница бабуля, добрый ворчливый дед, его сестра — моя двоюродная бабушка, которую именую просто тётушкой, дядя со шрамом на лбу — след от бревна обрушившегося в блиндаже от прямого попадания авиационного фугаса. Милые, любимые лица. Вас давно нет, а я здесь — стрелец неприкаянный. В декабре стану совершеннолетним…

А пока, как малолетка, я приходил на смену к восьми часам утра. Долговязый очкарик Портнягин, которому стукнуло восемнадцать, подтрунивал:

— Ты чего на на час опаздываешь?! Мастер наряд не закроет. Гнать с завода злостного нарушителя!

Я отшучивался, Юрка парень хороший. В будущем мы пересечёмся не раз. Юрка остался в токарях. До самой своей насильственной смерти в 2014 году, исполнял редкие, но дорогие заказы. Кабы не моя фантастическая находка на участке, жил бы Портнягин дальше в своём будущем. Но та история особая, чего о ней вспоминать[1]. А пока жизнь прекрасна — всё впереди!

В конце мая звонил Голубев, интересовался готов ли я продолжать участие в группе. Что за вопрос, мне такое творчество в радость (по «сценарию» я играл до самого призыва в Советскую Армию). Поинтересовался: кто из ребят остаётся, есть ли название, какие организационные вопросы и другие мелочи. Олег пригласил на репетицию в помещение красного уголка на Петроградской что в доме Кирова. Вот так номер: в этом примечательном здании жил Саня Политковский и мой тренер по боксу Илья Матвеевич. Удивился заново, да и намылился в первый выходной июня на встречу с музыкальным ансамблем.

Я отлично помнил своё музыкальное будущее и оно мне очень нравилось ровно до тех пор, когда после армии я пытался поступить на курсы ударных инструментов при музыкальном училище в районе метро «Чернышевская». Меня тогда безжалостно зарубили, оставив в памяти вечную обиду. Почти четыре года за ударной установкой, а мне ясно дали понять: ты бездарь! Наверное так бывает, но тщеславная составляющая, отметает такой вердикт. Если доживу, в этой реальности, до весны 1971 года, вмешаюсь в историю и докажу чего стою. А пока вновь разглядываю низкий потолок подвального помещения красного уголка, невысокую сцену, перед ней десятка три деревянных кресел, красное знамя, трибуна и портрет Ленина. Раз в месяц выходит на трибуну замшелый и никчёмный человечек, кладёт перед собой блокнот агитатора и читает местному контингенту лекции о роли партии в деле построения коммунизма. Политинформация.

Помещение и что-то из аппаратуры организовал Лёва Магазинер — прообраз будущего музыкального менеджера. Лёва носил усы с бородкой, очки в чёрной роговой оправе и напоминал Лейбу Давидовича Бронштейна, более известного советскому народу, как изменника и главного осквернителя партийной чистоты Троцкого. На мой взгляд, их объединяло не только семитское происхождение, но и кипучая энергия и жажда деятельности. Таких подробностей в мемуарах, оставшихся на жёстком диске в будущем, не было, пусть эти детали станут дополнением к моим приключениям по «коридорам времени».

Познакомились. Лёва представил своего брата Семёна — ритм-гитара. На клавишах и в качестве музыкального руководителя Олег, далее: соло-гитарист Сережа Борзов, басиста, хоть убей, не помню, пусть будет Максим, ну и я, поющий ударник. Аппарат всякий: от «кинапа» до болгарского «орфея», раздолбанная «кухня» с кожей на барабанах (пластик входил в моду, но был дефицитом). Что ещё? Обсудили репертуар, план репетиций, договорились, что прибыль с выступлений забирает босс и по мере поступления, что-то приобретает по технической части, исходя из наших пожеланий. Я предложил назвать группу «Феникс». Вот так появился ещё один доморощенный и полный амбиций любительский рок-квинтет.

Бокс никуда не делся. Тренировки по расписанию, группа самбистов вернулась к себе на базу после ремонта, так что с Путиным больше не встречался, тогда шапочное знакомство, а спустя много лет сами знаете… Илья Матвеевич Никаноров — мой тренер, бывший член сборной РСФСР, полутяж. Он выделил меня оттого, что сам увлекался западным роком, отдавал мне магнитофонные катушки на запись. Я же, в свою очередь, просил что-нибудь записать Алекса Политковского. Когда выяснилось, что тренер с источником коллекции живут в одном доме, а «Феникс» репетирует в подвале, наши отношения с наставником приобрели дружескую окраску. Матвеич задерживал меня на тренировках и «ставил» удары. Обоюдовыгодное содружество, предполагало некоторое панибратство: мы иногда собирались у Сашки на квартире. Под роллингов или битлов, хозяин угощал рюмочкой другой пятизвёздочного коньяка, а то приносили с собой «Алазанскую долину» или другого доступного «сухаря». В такие моменты расслабухи, глядя на вращающиеся бобины магнитофона «Тембр», тянуло поболтать и раскрыться перед хорошими людьми, увы.

На городских соревнованиях в июле 1968, я завоевал третье место. В ответственном бою мне лихо накостыляли. Пропустил апперкот да так неудачно, что капа вылетела изо рта. Бой остановили, капу вернул наместо, но штрафные очки не позволили пройти в финал. Да и ладно! Третье место давало мне КМС (кандидата в мастера спорта) и дальнейшую перспективу спортивного роста. Я помнил, что в будущем, в где-то в моём архиве, помещавшемся в чемодане из фибры, хранилась грамота и пропуск клуба «Динамо» с вкладышем. А что, бокс — навык нужный, любому мужику пригодится. И пригодился, да не раз. По ходу буду освещать. Вот пишу и машинально пытаюсь нащупать шрам на нижней губе — след жестокой сшибки на зоне, когда от удара одного козла собственный зуб пробил губу. Ищу напрасно, то время ещё не пришло… Время и опыт мои главные союзники в нынешней реальности. Кто-то хорошо сказал: опыт — самый хороший учитель, берёт, правда, дорого, но объясняет доходчиво.