— Закрой рот, — прошипела Яна, пихнув ее в спину.
Я поспешил вмешаться, пока не начался конфликт.
— Вы меня не слышали? Я же сказал: расследование в частном порядке.
— Это вы типа частный детектив? — уточнил Сливко.
— Типа нет, — я повернулся к нему. — Просто так сложилось.
— А расскажите! — не сдержался Горовец.
— Не думаю, что вам это… — я вдруг осекся, ибо к своему удивлению как минимум у половины учеников заметил в глазах неподдельный интерес. — Хорошо. На следующем занятии, если останется время, и мы успеем все записать — расскажу. Это и вправду занимательная история.
— Обещаете? — недоверчиво прищурился Чупров.
— Обещаю. Вопросы по существу предмета есть?
— Класс! Он расскажет!
— Лес рук…
«Хуже, чем сегодня, все равно не будет, — размышлял я, когда ученики обрели наконец свою долгожданную свободу и со скоростью воздуха в разгерметизированной орбитальной станции испарились из аудитории. — Так что почему бы и не попытаться заинтересовать их, если не знаниями, то хотя бы историями из собственной жизни? Правда, не исключено, что за неделю они и вовсе забудут о моем обещании. Весельчаки дыроголовые».
— Филипп Анатольевич?
Я оторвался от бессмысленного изучения списка учеников, к которому сегодня так часто приходилось обращаться за помощью. В дверях стояла Яна.
— Я лишь хотела попросить, чтобы вы не пытались задирать Глазунова.
Только сейчас я обратил внимание, что она чуть заметно картавит. Удивленный этим открытием, я не сразу вник в смысл сказанного, но затем…
— Попросить? Ты хочешь за него попросить? Он что, твой протеже?
— Нет, — Яна отрицательно покачала головой. — Я неправильно выразилась. Не попросить — предупредить.
— Почему это я не должен задирать Глазунова? Он такой же ученик, как и все в этом классе. И если он ведет себя неподобающе, он должен держать за это ответ.
— Он не должен. Он из громобоев. С ними так не обращаются, как вы пытались сегодня. Хорошо, что все свелось к шутке. Иначе могли быть… Ну, проблемы.